XXXIIІ [Что представляет собой Иисус Христос]
Вернемся к его словам и речам; они с достаточной очевидностью покажут нам склад его ума, бывший именно таким, как я только-что сказал. Это видно достаточно ясно уже из той первой речи, которую он держал в назаретской синагоге. Хотя в одном из евангелий[1] и сказано, что все воздавали ему сначала похвалы и каждый удивлялся, слыша исходившие из его уст слова, полные благодати, однако это продолжалось недолго, удивление скоро и даже мгновенно сменилось презрением и негодованием в такой мере, что Иисуса выгнали из синагоги, как я уже говорил, и хотели сбросить в пропасть.
Безумие, проглядывающее в этой речи (не говоря о кой-каком другом вздоре, без сомнения сильнее оскорблявшем иудеев, потому что, казалось бы, их не должно было так сильно возмутить против Иисуса то, что я сейчас здесь приведу), заключалось в его желании приписать себе славу и внушить представление, будто на нем исполнились все те великие и прекрасные обещания, которые даны были в законе и о которых столько раз и так прекрасно говорили пророки и особенно пророк Исайя. На свидетельство последнего он наткнулся, как только раскрыл поданную ему книгу; начав говорить на слова этого пророка[2], попавшиеся ему, когда он раскрыл, как я сказал, эту книгу, он хотел уверить народ, что именно на нем исполняются все великие и прекрасные обещания, данные богом их отцам. В этом явно сказывается расстройство его воображения; он суетно воображал, что может совершить столько чудес, тогда как вовсе не был в состоянии исполнить их. В то же время это доказывает, что он, должно быть, сказал иудеям нечто более шокирующее их и оскорбительное для них, раз они так сильно вознегодовали на него за это; ибо, если бы он не сказал ничего более шокирующего, такая речь должна была бы, надо полагать, возбудить в них только смех и презрение, а не гнев и негодование.
Пусть не говорят нам наши христопоклонники, что их Христос в достаточной мере оправдал прочитанные им слова пророка, совершив поразительные чудеса, исцеляя чудесным образом всякого рода болезни и недуги. Я достаточно ясно показал выше пустоту и лживость этих мнимых чудес; но помимо этого, если бы даже они были действительны, это ничто в сравнении с тем, что он должен был сделать или что нужно было для действительного исполнения слов этого пророка. Ибо этот пророк (в том месте, которое читал Иисус Христос при упомянутых обстоятельствах) предсказывал освобождение, счастье, славу и благоденствие целого народа, а не освобождение только нескольких одержимых бесами или исцеление от нескольких особых и сомнительных болезней. Это освобождение целого народа, по словам пророка, должно было совершиться через могущественного князя, который возьмет на себя управление государством; который за свои прекрасные и удивительные качества назван будет[3] дивным советником, богом сил, отцом будущего века, князем мира; который будет посажен на престол Давида, воцарится навеки в своем царстве и устроит и утвердит его в справедливости и истине во-веки-веков и сохранит его всегда в мире; разумеется, этого далеко не случилось ни во времена Иисуса Христа, ни в какое-либо другое время. Говорить, что это пророчество исполнилось в Иисусе Христе духовно, как это утверждают наши христопоклонники, есть чистейшая фантазия, потому что это мнимое духовное исполнение может быть только воображаемым и его можно было бы так же легко приписать другому, как и Иисусу Христу. Таким образом утверждение, что Иисус Христос своими мнимыми чудесами в достаточной мере проявил исполнение пророчества, прочитанного им в указанном много случае, является самоослеплением и самообманом.
Перейдем к другим его речам и предсказаниям, которые, конечно в своем роде, весьма своеобразны и замечательны. Вот каким образом начал он проповедывать[4]: «Покайтесь, — говорил он народам, — ибо царство небесное близко». Веруйте в эту благую весть[5], — говорил он, — и шел по всей провинции Галилее, проповедуя таким образом в городах, селах и деревнях эту благую весть о мнимом близком пришествии царства небесного, а так как никто еще не видел и не видит доныне ни малейшего признака пришествия этого мнимого царства, то это является очевидным доказательством того, что царство это было лишь воображаемым и что нужно было иметь ложный взгляд на вещи или быть сумасшедшим, чтобы метаться, как он, из стороны в сторону и проповедывать таким образом близкое наступление подобного царства. Но посмотрим, как он в других своих предсказаниях восхвалял и описывал эго прекрасное мнимое царство для того, чтобы показать его величие и великолепие и внушить высокое представление о нем и великое к нему почитание. Вот каким образом говорил он о нем народу: Царство небесное, — говорил он[6], — подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы. Царство небесное, — говорил он, — подобно сокровищу, скрытому в поле; человек, найдя его, спрятал его снова и так радуется находке, что продает все свое имущество и покупает это поле. Царство небесное[7] подобно купцу, ищущему прекрасных жемчужин; найдя драгоценную жемчужину, он продает все, что имеет, и покупает эту жемчужину. Царство небесное, — говорит он[8], — подобно неводу, закинутому в море и захватившему рыб всякого рода; когда он наполнился, рыбаки вытащили его и хорошую рыбу сложили в сосуды, а плохую выбросили вон. Царство небесное[9] подобно зерну горчичному, которое человек посеял на поле своем: оно меньше всех семян, но однако, когда вырастет, бывает больше всех злаков и становится похожим на дерево, и птицы небесные прилетают отдыхать на его ветвях. Царство небесное, — говорил он еще, — подобно закваске, которую женщина взяла и положила в три меры муки, пока не взошло все[10]. Вообще он проповедывал и поучал народ всегда притчами и никогда не говорил без притчи; об этом определенно сказано в евангелии[11].
Конечно это — прекрасные, умные проповеди со стороны человека, который называл себя сыном божиим и о котором наши христопоклонники утверждают, что он был сама мудрость, мудрость вечная. Это — прекрасные и остроумные притчи или сравнения, которые дают высокое представление о величии и великолепии этого прекрасного царства небесного; в самом деле, последнее оказывается подобным таким великолепным и дивным вещам, как горчичное зерно, посеянное в поле, или невод, закинутый в море, или закваска, подмешанная в тесто или муку, и т. д. Если бы кто-нибудь из наших богословов и проповедников стал в настоящее время произносить нам подобные проповеди, разве его не подняли бы на смех? Конечно над ним только посмеялись бы и отнеслись бы к нему с презрением. А наши богохристопоклонники хотели еще уверить нас, что это речи бесконечной и вечной премудрости! Замечательно также, что эта мнимая дивная и божественная мудрость[12] говорила народам в таких притчах только для того, чтобы, по ее же собственным словам[13], они глядели и ничего не видели, слушали и ничего не понимали из того, что она им говорила, только для того, чтобы они не обратились и их грехи не были им отпущены. А в другом случае, она, эта мнимая божественная мудрость, говорила[14], что она явилась для того, чтобы ослепить тех, кто видит ясно. Я пришел в мир сей, — говорил Иисус Христос, — чтобы видящие стали слепы. Раз так, — в его речах и проповедях было не только безумие, но также и коварство и злостность, потому что он нарочно говорил в двусмысленных и темных выражениях, чтобы его слов совершенно не могли понять и никто не извлек из них пользы. В Премудрости Иисуса, сына Сирахова, сказано: кто говорит лжемудро, т. е. двусмысленно и обманчиво, тот ненавистен[15]. Тем более достоин ненависти тот, кто говорит с намерением обмануть, ослепить и погубить тех, к кому он обращается. Христос христиан, по его же собственным словам, нарочно говорил народу в притчах, чтобы глядели и ничего не видели, слушали и ничего не слышали из того, что он говорил, и чтобы люди не обратились и их грехи не были им отпущены: из этого явно следует, что в его речах и проповедях было не только безумие, но также и коварство и злостность; это делало его достойным не только презрения, но и ненависти народной. С одной стороны, он говорил, что пришел для спасения людей, для того, чтобы взыскать и спасти все погибшее; что он пришел воззвать к спасению грешников; что он не требует жертв, но хочет творить только милосердие: что он — свет миру, что он — голос и истина жизни; что он — добрый пастырь и отдаст даже свою жизнь для спасения своих овец. А с другой стороны, он говорил, что пришел ослепить тех, кто хорошо видит; что вовсе и не следует думать[16], будто он пришел принести мир на землю, — он пришел зажечь на земле пламя войны. Не думайте, — говорил он, — что я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, а меч; ибо я пришел разделить сына с отцом, мать с дочерью, свекровь с невесткой, и будут враги человеку домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели меня, не достоин меня; и, кто не берет креста своего, — прибавляет он, — и не следует за мною, тот не достоин меня[17].
Нужно быть сумасбродом и сумасшедшим, чтобы вести такие речи и произносить такие проповеди, противоречащие одна другой и совершенно уничтожающие одна другую. Если он пришел просветить людей и научить их мудрости, то как же он говорил, что пришел ослепить тех, кто хорошо видит? И почему говорил он народу в притчах, чтобы люди ничего не поняли и не уразумели из его слов? Таким путем нельзя было ни научить, ни просветить своею мудростью. Если он пришел, как говорил, чтобы спасти людей, спасти грешников и оказать им милосердие, то почему же он боялся, чтобы они просветились и их грехи были им отпущены, когда люди приходили, чтобы обратиться и покаяться? И наконец если он был, как говорил, пастырем добрым и пришел отдать свою жизнь для спасения своих овец, т. е. для спасения людей, то как же он мог говорить, что пришел погубить их, зажечь среди них пламя войны и раздора и посеять везде раскол, даже между ближайшими родственниками и друзьями? Все это явно противоречиво и уничтожается само собой, и только сумасшедший и фанатик способен говорить подобным образом.
Вот еще образец его манеры проповедывать. Однажды, видя, что за ним следуют толпы народа[18], он взошел на гору, сел, открыл рот и, смотря на своих учеников, сказал им, как бы изрекая пророчества: Блаженны нищие духом, ибо их есть царство небесное; блаженны кроткие, ибо они наследуют землю; блаженны плачущие, ибо они утешатся; блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся; блаженны милостивые, ибо они помилованы будут; блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят; блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами божиими; блаженны изгнанные за правду, ибо их есть царство небесное. Блаженны вы будете, — говорил он им, — когда из-за меня вас будут поносить и преследовать и всячески несправедливо злословить о вас[19]; вы должны веселиться и радоваться этому, потому что великая награда ждет вас на небе. Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах. Каждый обманщик и фанатик мог бы столько же наговорить и наобещать своим ученикам. Вот еще образец его проповеди. Истинно, истинно, говорю вам, — говорил он толпе, следовавшей за ним, — что если пшеничное зерно, упавшее в землю, не умрет, то оно останется одно и не даст никакого плода; но если оно умрет, то принесет много плода. Любящий душу свою[20], — говорил он, — погубит ее, а ненавидящий душу свою в этом мире сохранит ее для жизни вечной. Кто служит мне, тот да последует за мной, и, где я, там и слуга мой будет; и, кто мне служит, того почтит мой отец. Но вот, — говорил он в то же время, — душа моя возмутилась. И что мне сказать? Отче! Избавь меня от часа сего и прославь имя твое. Да будут чресла ваши препоясаны, — говорил он[21], — и светильники всегда зажжены в ваших руках; будьте в этом подобны людям, ожидающим возвращения своего господина с брака, чтобы открыть ему немедленно дверь, когда он придет и постучит в нее.
Если кто приходит ко мне, — говорил он толпе, следовавшей за ним, — если кто приходит ко мне[22] и не возненавидит отца своего и матери своей, своей жены и своих детей, своих братьев и своих сестер и своей собственной души, тот не может быть моим учеником; и, кто не несет креста своего (или своей виселицы) и не следует за мною, тот не может быть моим учеником. Соль — добрая вещь, — говорил он, — но если соль потеряет силу, то чем сделать се соленой?[23] Кто имеет уши слышать, да слышит! и т. д. Замечательные проповеди для божественной и вечной премудрости!
Вот еще образец его проповеди: Сеятель, — говорил он, — вышел однажды из дома сеять зерно; когда он сеял, часть зерен упала на край дороги, и птицы небесные прилетели и тотчас склевали их; другая часть упала на камни, где было мало земли; там оно взошло, но, так как земля была здесь неглубока, взошедшее солнце сожгло и высушило зерно, потому что оно не имело корня; другая часть упала в тернии, и тернии, выросши, заглушили его. Наконец часть упала на хорошую почву и принесла плод сторицею[24], иное зерно во стократ, а иное в шестьдесят[25]. Рассказав все эти замечательные вещи, Христос вскричал громким голосом: Имеющий уши слышать, да слышит. Однажды, когда он проповедывал в иерусалимском храме, иудеи в насмешку делали вид, что восхищаются его учением; думая, что они действительно восхищаются им, он сказал им: Мое учение — не мое, а пославшего меня. Моисей дал вам закон, но ни один из вас не исполняет его. Почему ищете вы убить меня[26]? Иудеи, удивленные этим последними словами, сказали ему: Ты сумасшедший или одержим бесом; кто искал убить тебя? Продолжая увещевать их по-своему и видя, что иудеи не очень стараются внимать ему и слушать его, он принялся громко кричать на весь храм: Вы знаете меня хорошо, вы знаете хорошо, откуда я, я пришел не сам от себя[27], но пославший меня истинен, и вы его не знаете: я же знаю его, потому что я от него, и он послал меня. В другой раз он говорил им: Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдает слово мое, тот не умрет вовек[28]. Он говорил также: Я — хлеб живой, сошедший с небес; кто ест этот хлеб, тот не умрет вовек; хлеб же, который я дам, есть плоть моя, я отдам ее за жизнь мира; плоть моя, — говорил он, — есть истинная пища, а кровь моя — истинное питие. Кто ест мою плоть и пьет мою кровь, пребывает во мне, и я в нем, и я дам ему жизнь вечную. Истинно, истинно, говорю вам, если не будете есть плоти моей и пить моей крови, не будете иметь в себе жизни, ибо тот, кто ест мою плоть и пьет мою кровь, имеет жизнь вечную, и я воскрешу его в последний день[29]. В последний день великого и торжественного праздника он стал посредине площади в городе Иерусалиме и сразу начал кричать истошным голосом[30]: Если кто жаждет, пусть идет ко мне и пьет. Кто верует в меня, у того из чрева потекут реки воды живой, — сказал он. Он говорил еще много других подобных речей, их было бы слишком долго приводить здесь. Положа руку на сердце, разве это не речи помешанных и фанатиков? Несомненно нужно потерять рассудок, чтобы произносить такие речи. Если бы в наше время кто-нибудь заговорил с нами подобным образом, мы несомненно сочли бы их всех, сколько бы их ни было, за сумасшедших и фанатиков.
Вот еще несколько других речей, по более специальным вопросам. Христос произнес их однажды перед фарисеем, пригласившим его обедать вместе с некоторыми другими лицами. Придя туда, он уселся за стол, не умыв рук; фарисей, пригласивший его, не счел это благопристойным, но тем не менее не показал вида, что недоволен этим. Но вот как обрушился на него Иисус Христос[31]: Вы, фарисеи, — сказал он ему, — вы очищаете внешность чаши и блюда, а внутри вы полны хищений и лукавства. Неразумные, — сказал он, — разве не тот ли, кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее? Горе вам, фарисеи, — продолжал он, — горе вам, дающие десятину с мяты, руты и всяких овощей и пренебрегающие судом и любовью бога; надо соблюдать это, но и его не оставлять. Горе вам, фарисеи, — продолжал он, — вы любите, чтобы вам давали..., потому что вы подобны гробам побеленным, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвецов и нечистот. Так и вы[32], — говорил он, — по наружности вы кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония. Фарисеи слепые, очистите сначала внутренность чаши и блюда, чтобы и внешность стала так же чиста! Можно ли себе представить, чтобы человек здравомыслящий мог когда-нибудь обратиться с такой речью к лицу, учтиво пригласившему его к себе на обед, мог произнести ее, находясь за его столом? Этого не может быть; несомненно только сумасшедший, безумец и безрассудный фанатик мог дойти до такой степени нахальства и умопомешательства.
Вот еще одно из его разглагольствований, которое ясно показывает расстройство его умственных способностей. Однажды иудеи сказали ему, что он сам свидетельствует о себе и что поэтому его свидетельство неприемлемо. Хотя я и сам свидетельствую о себе, — сказал он им, — свидетельство мое все же истинно, потому что я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда и куда я иду. Если я судил бы кого-нибудь, суд мой был бы истинен, потому что я не один, а со мной отец мой, пославший меня; и в законе вашем написано[33], что свидетельство двух человек признается истинным, а я свидетельствую о себе сам, и отец мой, пославший меня, также свидетельствует обо мне... и т. д.
Итак, согласно его рассуждению, его собственное свидетельство о себе должно было считаться истинным. Чем это не превосходное доказательство? Возможно ли не смеяться над подобным рассуждением? Изо всех этих речей и изо всего приведенного мною выше легко видеть, что он был лишь безумцем и фанатиком; и несомненно, если бы возможно было появление его среди нас в настоящее время и если бы он вновь проделал то же самое, мы сочли бы его за сумасшедшего и фанатика.
То же мнение о нем можно вынести, если рассмотреть поближе его поступки и образ действий. Во-первых, бегать, как он это делал, по всей стране, по городам, селам и деревням, проповедуя близкое пришествие воображаемого царства небесного, мог только фанатик; всякого человека, поступающего подобным образом, сочли бы в наше время за фанатика. Во-вторых, в его евангелии сказано, что он был перенесен Диаволом[34] на высокую гору, откуда он якобы видел все царства мира; это конечно мог подумать только мечтатель и фанатик, потому что на земле нет такой горы, откуда он мог бы видеть хотя бы одно царство сразу, разве только, может быть, маленькое королевство Ивето, находящееся в нашей Франции. Итак он видел все царства мира лишь в воображении; несомненно только в своей фантазии он был перенесен на эту гору, так же как и на крыло храма, о чем говорится в тех же евангелиях. Такие галлюцинации и обман воображения свойственны лишь ненормальному, визионеру и фанатику. В-третьих, в рассказе в евангелии св. Марка[35] об исцелении глухого и косноязычного, сказано, что Иисус отвел его в сторону, вложил свои персты ему в уши и, плюнув, коснулся его языка; потом, возведя очи к небу, он испустил глубокий вздох и сказал ему: Eppheta, что означает: отверзись! Все эти детали и приемы тоже свойственны несомненно лишь фанатику. В другой раз Иисус внезапно возрадовался духом и сказал: Славлю тебя, отче, господь неба и земли, что ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, отче, — говорил он сам с собой, — ибо таково было твое благоволение. Потом, обращаясь к своим ученикам, он сказал им[36]: Блаженны очи, видящие то, что вы видите! Ибо, говорю вам, многие пророки и цари желали видеть, что вы видите, но не видели, и слышать, что вы слышите, но не слышали. Это тоже слова и приемы визионеров и фанатиков.
Когда он воскресил Лазаря или сделал вид, что воскрешает его, то сначала велел оплакать его, вострепетал духом и восскорбел, потом, приблизясь к гробнице мнимоумершего, он опять восскорбел внутренне, а затем, воздев руки к небу, сказал: Отче, благодарю тебя, что ты услышал меня. После этого он воззвал громким голосом: Лазарь, иди вон! Тоже приемы, приличествующие только фанатику.
Однажды, когда Иисус шел в Иерусалим, он, приблизясь к этому городу и увидав его, принялся оплакивать его, говоря: О, если бы ты хотя в сей благой для тебя день узнал, что служит к миру твоему! Но это скрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами[37] и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего. Войдя в храм, он выгнал бичом продававших и покупавших в нем, опрокинул их столы и скамьи и сказал им[38]: Написано: дом мой есть дом молитвы, а вы сделали его вертепом разбойников. Опять настоящие приемы и слова фанатика.
Накануне смерти, беседуя со своими учениками, он внезапно возмутился духом и сказал им: Истинно, истинно, говорю вам, один из вас предаст меня[39]. Мгновение спустя, когда тот, кто должен был предать его, вышел, Иисус сказал: Ныне прославился сын человеческий, и бог прославился в нем; бог прославит его также и в себе и прославит его вскоре. Дети мои, — сказал он своим ученикам, — недолго уже быть мне с вами. Затем, возведя очи к небу, он сказал: отче! пришел час, прославь сына твоего, да и сын твой прославит тебя, так как ты дал ему власть над всякою плотью, да даст он всему, что ты дал ему, жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная: да знают тебя, единого, истинного бога, и посланного тобою Иисуса Христа[40].
Я прославил тебя на земле, свершил дело, которое ты поручил мне исполнить. И ныне прославь меня ты, отче, у тебя самого славою, которую я имел у тебя прежде бытия мира... Отче, — продолжал он, — хочу, чтобы те, которых ты дал мне, были там, где я, и были со мною, да видят славу мою, которую ты дал мне. И славу, которую ты дал мне, я дал им: да будут едино, как мы едино. Я в них, и ты во мне, да будут совершенны воедино. Отче праведный! — продолжал он, — мир тебя не познал, а я познал тебя, и сии познали, что ты послал меня... и т. д. Можно привести много других примеров подобных речей. Еще раз, не подлежит сомнению, что если бы в настоящее время появились на земле субъекты, говорящие подобным образом, то их всех неизбежно сочли бы сумасшедшими и фанатиками.
Итак все приведенные мною здесь свидетельства о личности Иисуса Христа, о его мыслях, о его фантазиях, словах, поступках, образе действий, а также о мнениях, создававшихся о нем в народе, явно доказывают, что он был человеком ничтожным, низким и презренным, лишенным ума, талантов, знаний, наконец что он был сумасшедшим, безумцем, жалким фанатиком и висельником.
И тем не менее такому человеку наши богохристопоклонники приписывают божественность, такого человека чтут они как своего любезного и божественного спасителя и как всемогущего сына всемогущего бога. Поэтому они несомненно более заслуживают осмеяния и порицания, нежели язычники, которые обычно приписывали божественность только великим людям и лицам, обладавшим какими-либо редкими и особыми совершенствами. Отсюда ясно, что христианство в начале своего существования было лишь чистейшим фанатизмом, потому что представляло собою сначала только секту низких и жалких людей, слепо следовавших ложным мыслям, ложным фантазиям, ложным правилам и ложным мнениям низкого и жалкого фанатика, вышедшего из самой низкой и жалкой нации; они в такой мере поверили тому, что он говорил относительно мнимого восстановления царства Израиля, и всем другим чудесным обещаниям его, что они уже спрашивали его, скоро ли он восстановит царство Израиля и исполнит все другие данные им чудесные обещания[41]: Господи, не в сие ли время восстанавливаешь ты царство Израилю?
Чтобы доказать, что христианство было поистине только низким и жалким фанатизмом, стоит только послушать, что говорят о нем историки того времени и сами же первые христопоклонники.
[1] Луки, 4:22.
[2] Луки, 4:17.
[3] Исайя, 9:5.
[4] Матф., 4:17.
[5] Марка, 1:15.
[6] Матф., 13:24, 25.
[7] Там же, 45, 46.
[8] Матф., 13:47, 48.
[9] Там же, 31.
[10] Там же, 33.
[11] Там же, 34.
[12] Там же, 13:13.
[13] Марка, 4:12.
[14] Иоа., 9:39.
[15] Иис. Сир., 37:20.
[16] Матф., 10:34
[17] Там же, 10:34-38.
[18] Матф., 5:1.
[19] Там же, 5:11, 12.
[20] Иоа., 12:24, 25, 26, 27.
[21] Луки, 12:35.
[22] Там же, 14:26.
[23] Там же, 14:34, 35.
[24] Матф., 13:3.
[25] Луки, 8:8.
[26] Иоа., 7:16, 28.
[27] Там же, 7:28.
[28] Там же, 8:51.
[29] Там же, 6:54.
[30] Там же, 7:37.
[31] Луки, 11.
[32] Матф., 23:26.
[33] Иоа., 8:13.
[34] Матф., 4:5, 8.
[35] Марка, 7:32.
[36] Луки, 10:21, 23.
[37] Это совершенно не согласуется с предсказаниями об этом всех древних пророков. Смотрите выше изумительные вещи, предсказанные ими!
[38] Луки, 19:41.
[39] Иоа., 13:21, 31.
[40] Там же, 17:1.
[41] Деян., 1:6.
XXXV [Христианство вначале было лишь низким и презренным фанатизмом]