LXII. Откуда впервые взялась вера в богов и познание их
Впрочем нельзя отрицать, что все остальные боги и богини, появившиеся впоследствии и почитавшиеся в прошедших веках под именами Сатурна, Юпитера, Марса, Аполлона, Меркурия, Эскулапа и тысячи других подобных богов или под именами Кибелы, Юноны, Цереры, Дианы, Минервы или Паллады, Венеры и тысячи подобных богинь, нельзя отрицать, что все они были знаменитыми мужчинами и женщинами, например князьями и княгинями или другими какими-нибудь важными особами, которые сами себе присвоили или которым другие присвоили, как я уже сказал, по невежеству, угодливости и лести имя бога и богини: люди были тогда так глупы и так слепы, что способны были поверить, что слабые и смертные существа, каковы все люди без исключения, могли до или после своей смерти становиться бессмертными богами. Но более поразительно, что даже философы были увлечены или делали вид, что увлечены таким пустым и глупым представлением, как это. Свидетелем тому Плутарх, великий и знаменитый философ, который в передаче сьера де-Монтэня[1] говорит, что следует считать и твердо верить, что души людей добродетельных, в силу природы и согласно с божественной правдой, превращаются в святых людей, в святых-полубогов и в полубогов, после того как подвергнутся путем очистительных жертв полному очищению, освободятся от подверженности страданиям и смерти, и сделаются не по какому-нибудь гражданскому приказу, а в действительности и на правдоподобных основаниях полными и совершенными богами и получат преблаженный и преславный удел. Я не буду останавливаться здесь на опровержении такого пустого рассуждения и пустого мнения; мне достаточно здесь заметить, что нет никакой достоверности, никакого истинного основания в этой вере в существование богов, потому что первые сведения о них, полученные людьми, имеют своим источником исключительно заблуждение, невежество и шарлатанство; это в такой степени верно, что уже давно большинство людей признало ошибочность этих представлений древних. Люди так ясно признали пустоту и ложность всех этих древних божеств, что принуждены были отвергнуть, как они и теперь еще отвергают, веру во всех этих телесных и человекообразных богов и во всех других богов, видимых и материальных, из дерева, камня или золота и серебра, которым древние поклонялись по глупости и невежеству.
Но так как ни наши христопоклонники, ни прочие богопоклонники не пожелали на этом основании отвергнуть всякую веру в бога, им пришлось по крайней мере ограничить себя верой в единого бога, единого в своей сущности и природе, как они говорят, но троичного в лицах, как уверяют наши христопоклонники. Раз так, то сразу отпадает масса богов, ибо из великого множества божеств, каких признавали и почитали в прошлые века суеверные богопоклонники, потомству пришлось ограничиться только одним богом, и притом богом невидимым, бестелесным и нематериальным и следовательно не имеющим ни плоти, ни костей, ни туловища, ни членов, ни спины, ни живота, ни мышц, ни ног, ни ступней, ни рук, ни глаз, ни головы, ни рта, ни языка, ни ушей, ни зубов, ни ногтей, ни когтей, ни какой-либо другой части тела; он следовательно не имеет ни формы, ни облика, ни цвета снаружи и никакой составной части, никакого разграничения внутри; вернее сказать, он не имеет ни внутренности, ни внешности, ни низа, ни верха. Но в то же время этот бог, по их мнению, вездесущ: он все видит, все творит, все знает, всем руководствует, всем правит, все поддерживает, весь находится повсеместно и весь в каждой части всякого места; он всемогущ, бесконечно благ, бесконечно мудр, бесконечно справедлив, бесконечно добр, одним словом — бесконечно совершенен во всех видах совершенства; обладает природой неизменной, недвижимой и вечной, сама эта природа есть его могущество, его мудрость, его благость и его воля, и обратно — могущество, мудрость, благость, воля составляют его природу и его сущность. Это несомненно весьма изумительное представление о существе. И можно с полной достоверностью утверждать, что это представление — сплошь воображаемое и совершенно фантастичное; при всем желании невозможно придумать более фантастическое представление о существе. Химера древних, их Сфинкс или Тифон, все вымыслы поэтов и сочинителей романов далеко не могут итти в сравнение с теми нелепостями, которые заключаются в представлении наших новых поклонников о своих богах. Я их называю новыми, поскольку они в противоположность древним принуждены были ограничиться, как я уже говорил, верой в единого бога, у которого они должны были исключить всякую телесность, всякую форму и всякий материальный, чувственный облик. По этому поводу можно сказать, что они еще больше, чем древние, заблуждаются в своем суетном уме и в своих суетных заблуждениях и что, думая стать более мудрыми и изощренными, чем те, они на самом деле стали глупее, чем они были раньше. Осуетились в умствованиях своих... называя себя мудрыми обезумели[2].
[1] Ess., p. 525, liv. 2, chap. 12.
[2] Римл., 1:21, 22.
LXIV. Вера в единого бога обоснована не лучше, чем вера в богов