Но посмотрим, лучше ли обоснована их вера в этого единого бога сравнительно с верой в ту множественность богов, которую они принуждены были отвергнуть, убедившись в ее ошибочности и пустоте. Посмотрим, лучше ли обоснована их вера в единого бога, совершенно невидимого и нематериального, чем прежняя их вера в одного или нескольких богов, телесных и видимых? Ибо мне, с первого взгляда, представляется, что основание у той и другой веры — одинаково шаткое. Итак рассмотрим этот вопрос.
Что заставляет наших суеверных богопоклонников признавать существование по крайней мере единого бога, всемогущего, бесконечно благого, бесконечно мудрого, бесконечно совершенного? Зрелище стольких величественных, прекрасных, изумительных вещей в природе! Они воображают, что все эти грандиозные, прекрасные и дивные вещи могли быть созданы, установлены и размещены в том порядке и расположении, в котором они сейчас находятся, только всемогуществом существа бесконечно благого, бесконечно мудрого и бесконечно совершенного, которому они дают имя — бог. Я не могу открыть глаз, — говорит один из наших самых знаменитых богопоклонников[1] (это Фенелон, бывший архиепископ в Камбрэ), — я не могу, — говорит он, — открыть глаз без того, чтобы не притти в изумление от мастерства, которое блещет во всей природе. Самого поверхностного взгляда достаточно, — говорит он, — чтобы усмотреть руку, всетворящую и т. д. Так он начинает свою книгу, в которой он берется доказать существование бога. Но, так как эта рука, которая чудится ему с первого взгляда, есть лишь воображаемая рука и так как он сам, равно как и все из его клики вынуждены признать, что не существует никакого видимого телесного или материального существа, которому они могли бы действительно приписать бесконечное могущество, мудрость и действительную божественность, им пришлось создать в своем воображении представление о существе невидимом, бестелесном и нематериальном, которому они приписали всемогущество и бесконечную мудрость; значит, они приписали этим самым ему божественность и дали ему имя бога, уверяя себя, что необходимо должно быть такое существо и что это существо есть первая творящая причина и первая причина, сохраняющая все прочие существа и управляющая ими. Вместе с тем они утверждают, что одно зрелище красот и дивных совершенств в произведениях природы с очевидностью доказывает нам необходимость существования этого существа, предполагаемого бесконечно совершенным.
Посмотрим, правда ли это.
[1] Existence de Dieu, § 1.