IV Интернационал оставался под постоянным прицелом как сталинистов, так и наиболее реакционных антикоммунистических сил. Одновременно с новыми расправами над троцкистами в СССР шли аресты сторонников Троцкого в Германии и других странах с фашистскими и полуфашистскими режимами.
Всё более трудным становилось и положение самого Троцкого, которому французскими властями в 1934 году было предписано поселиться в небольшой деревне, где он находился под строгим надзором полиции. После образования Народного фронта французская компартия резко усилила нападки на Троцкого и требования к правительству о высылке его из страны. В "Письме французским рабочим" Троцкий писал: "Два года тому назад "L'Humanite" повторяла ежедневно: "фашист Даладье вызвал социал-фашиста Троцкого во Францию, чтоб организовать при его помощи военную интервенцию против СССР"... Сейчас эти господа заключили, как известно, с "фашистом" Даладье антифашистский "народный фронт"... Теперь уже господа клеветники начинают говорить... что политика Троцкого и большевиков-ленинцев служит службу не Эррио и Даладье, а Гитлеру"[1].
ОГПУ-НКВД вело непрерывную слежку за Троцким и Седовым и внедряло в их окружение своих агентов. В начале 30-х годов такую роль выполняли братья Соболевичусы, которые подозревались Троцким и его соратниками в провокаторстве и вскоре были изгнаны из рядов международной левой оппозиции. Более успешной оказалась деятельность Зборовского, завербованного ГПУ летом 1933 года. В 1934 году "органами" была проведена глубокая проверка Зборовского и его родственников, находившихся в Советском Союзе и превратившихся в заложников провокатора. В 1935 году Зборовский впервые встретился с Седовым и вскоре стал одним из ближайших его сотрудников. В книге Д. Волкогонова "Троцкий" приводятся десятки донесений Зборовского с информацией о деятельности Троцкого и Седова. В нескольких томах архивного дела НКВД под названием "Издания" содержится множество статей и интервью Троцкого, регулярно переправлявшихся советской резидентурой в Москву.
На основе изучения архивов ОГПУ-НКВД Волкогонов пришёл к выводу, что уже в 1931 году Сталин дал указание об убийстве Троцкого. На первых порах агенты ГПУ провоцировали на осуществление террористического акта белоэмигрантов, стремясь создать для Сталина политическое алиби. В начале 1935 года заместитель начальника иностранного отдела НКВД Шпигельглаз получил через Ягоду сталинский приказ "ускорить ликвидацию Троцкого". Для решения этой задачи была приведена в действие вся советская агентура во Франции. Однако один из крупнейших советских разведчиков И. Райсс, впоследствии перешедший открыто на сторону IV Интернационала, по-видимому, предупредил Троцкого о надвигающейся опасности и посоветовал ему покинуть Францию. Волкогонов приводит свидетельство чекиста Судоплатова, принимавшего участие в многолетней охоте за Троцким: Шпигельглаз был расстрелян в 1939 году за то, что "он не выполнил задания по ликвидации Троцкого. Тогда такого простить не могли"[2].
Весной 1935 года Троцкий обратился с просьбой о предоставлении политического убежища к правительству Норвегии, где только что состоялись выборы, приведшие к власти Рабочую партию. Эта партия до 1923 года входила в Коминтерн, а после разрыва с ним отказалась и от вхождения во II Интернационал, поскольку считала его политическую позицию слишком правой.
В Норвегии действовали тайные сторонники Троцкого П. С. Куроедов и Р. С. Коган, работавшие шифровальщиками в советском полпредстве. В обеспечении Троцкого информацией о положении в СССР им помогала Е. С. Коган (сестра Р. С. Коган), занимавшая должность технического секретаря в ЦК ВКП(б)[3]. Куроедов умер в 1932 году от туберкулеза. Сестры Коган, расстрелянные в 1937 году за "контрреволюционную троцкистскую деятельность", по-видимому, поддерживали связь с Троцким во время его пребывания в Норвегии.
Агентурные возможности НКВД в Норвегии были намного слабее, чем во Франции. В Москве некоторое время не могли узнать даже норвежского адреса Троцкого, пока Зборовский, контролировавший переписку Седова, не переслал в НКВД письмо Троцкого, где был указан его адрес.
В отличие от того, как это было в Турции и Франции, прибытие Троцкого в Норвегию встретило тёплый приём со стороны её правящих кругов. "Рабочий класс Норвегии и все объективно настроенные люди, - писала правительственная газета "Арбейдербладет", - будут приведены в восторг решением правительства. Норвежский народ считает... что ему оказана честь пребыванием Троцкого в его стране... В условиях, когда, несмотря на свои великие и непреходящие заслуги, он изгнан из собственной страны, любая демократическая нация должна считать приятным долгом предоставить ему убежище"[4]. Министр юстиции Трюгве Ли (будущий генеральный секретарь ООН) взял у Троцкого интервью по поводу террора, развязанного в Советском Союзе после убийства Кирова.
Однако вскоре норвежское правительство стало испытывать давление со стороны правительства СССР, совпавшее с давлением правой оппозиции Норвегии, которая подняла в парламенте вопрос об ограничении срока пребывания Троцкого в стране. В результате Трюгве Ли принял решение, запрещавшее Троцкому заниматься политической деятельностью на территории Норвегии, и депортировал из страны его секретаря Яна Френкеля.
Хотя Троцкий активно продолжал свою литературную деятельность, он теперь оказался изолированным даже в большей степени, чем во Франции, и был застигнут врасплох известием о первом московском показательном процессе.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Бюллетень оппозиции.1935. № 44. С. 6-7.<<
[2] Волкогонов Д. А. Троцкий. Кн. II. С. 303.<<
[3] Исторический архив. 1992. № 1. С. 32.<<
[4] Цит. по кн.: Дойчер И. Троцкий в изгнании. С. 341-342.<<