VII. Они верили, что люди могут становиться после своей смерти богами
Говорят, что первый выдумал этих мнимых богов некий Нин, сын Бела, первого царя ассириян — примерно ко времени рождения Исаака или, по летосчислению евреев, в 2101 г. от сотворения мира. Говорят, что после смерти своего отца Нин поставил ему кумир, получивший вскоре после этого имя Юпитера, и требовал, чтобы все поклонялись этому идолу как богу. Отсюда, говорят, произошли все виды идолопоклонства, распространившиеся потом на земле. Впоследствии Кекропс, первый царь афинян, стал призывать этого Юпитера, приказал приносить ему жертвы в своем государстве и положил таким образом начало всему прочему идолопоклонству в этой стране. Согласно Макробию, Янус, бывший царем в Италии в самой седой древности, первый посвятил здесь богам храмы и начал приносить жертвы богам; а так как он первый познакомил свой народ с богами, народ признал его самого после смерти богом и чтил его как бога, — при жертвоприношениях другим богам всегда прежде всего призывали этого Януса. Те самые авторы, которых наши христопоклонники называют святыми и священными, высказываются примерно в том же роде о создании и происхождении всех этих мнимых богов, не только приписывают изобретение их человеку, но считают это изобретение причиной, началом и источником всего зла в мире. В их книге Бытия говорится, что некий Енос, сын Сифа[1] и внук первого человека Адама, первый стал призывать имя божье. А в их книге Премудрости определенно сказано, что культ идолов и ложных богов есть корень, источник, начало и завершение всего зла на земле. «Служение идолам, недостойным именования, есть начало и причина и конец всякого зла»[2].
Вот что сами эти якобы святые и священные книги повествуют о призывании ложных богов и о начале их культа. Один отец, говорит автор книги Премудрости[3], будучи чрезвычайно удручен преждевременной смертью своего сына, велел сделать его изображение, чтобы в созерцании его искать утешения в своей потере: вначале он видел в этом изображении только образ своего возлюбленного сына, похищенного у него смертью, но вскоре чрезмерная любовь к сыну и его образу ослепила его до того, что он стал боготворить этот образ, в котором он видел прежде только изображение мертвого человека; он приказал своей челяди поклоняться ему, приносить ему жертвы, а также воздавать ему божеские почести[4]. Впоследствии этот дурной пример был перенят и распространился почти повсюду, вошел в обычай, и личное заблуждение скоро стало общественным заблуждением, а в конце-концов этот обычай получил силу закона, утвержденного и закрепленного постановлениями государей и тиранов, которые под страхом суровой кары заставляли своих подданных поклоняться статуям лиц, возведенных ими в ранг богов. Это идолопоклонство, рассказывается в упомянутых книгах[5], доходило до того, что подданные, жившие вдали от своего государя, заказывали себе его изображение и утешались в отсутствие государя его изваянием, воздавали последнему те же почести и поклонения, которые воздавали бы своему государю, если бы он был с ними. Тщеславие и искусство художников и ваятелей, читаем мы далее[6], не мало способствовало распространению этого отвратительного идолопоклонства: они соперничали между собой в создании прекрасных творений, красота последних возбуждала восхищение и преклонение слабых и темных людей, в результате народ, простоту которого легко использовать во зло, поддавался соблазну красоты этих творений и стал воображать, что подобного рода статуя не может не представлять собой бога и что тот, кого до сих пор почитали как человека, заслуживает обоготворения и божеских почестей. Таким образом, говорят эти святые и священные книги наших же христопоклонников, идолопоклонство, стыд и позор для разума человеческого, существует в мире вследствие заинтересованности мастеров, производящих предметы культа, вследствие низкопоклонничества подданных и тщеславия государей и царей. Последние, не умея удержать свою власть в справедливых границах, дали имена идолам из камня или дерева, золота или серебра, устраивали в честь их безумные оргии и празднества, приносили кровавые жертвы, бесчеловечно подвергали закланию собственных детей и называли эту свою темноту миром, хотя она делала их более несчастными, чем жестокая война. «Такое великое зло называют миром» (Прем. Сол., 14:22). Итак, — говорят те же книги Премудрости, — почитание этих отвратительных идолов и служение им являются причиной, началом, развитием и верхом всех пороков и зол. «Служение идолам, недостойным именования, есть начало и причина и конец всякого зла»[7].
Все эти свидетельства наглядно показывают, что не только все религии, существующие и существовавшие в мире, являются лишь выдумкой человека, но и почитаемые ими божества тоже выдумка и дело рук человека, и что из поклонения этим ложным божествам вытекает все великое зло в мире, оно — «причина, начало и конец всего зла». Эта истина особенно подтверждается тем, что никакое божество не показывалось открыто и всенародно людям, не давало им самолично, открыто и всенародно никаких законов и правил.
Взгляните, — говорит Монтэнь[8], — на летопись небесных дел, которую философия ведет более 2 000 лет: боги всегда выступали и говорили только через посредство человека или даже нескольких особых лиц, притом всегда келейно и как бы тайком, «а чаще всего только ночью, в фантазии и сновидениях», как это ясно указывается в самих книгах Моисея, принятых и одобренных нашими христопоклонниками[9]. Послушайте, какие слова они вкладывают в уста своих богов: если есть среди вас пророк, — говорит бог, — я явлюсь ему в видении и буду беседовать с ним в сновидении. Рассказывается, что именно таким образом бог призвал Самуила[10] и говорил с ним; таким же образом он явился разным другим людям и беседовал с ними, если верить нашим богопоклонникам и христопоклонникам, распевающим в одном из своих торжественных песнопений следующие слова из своей книги Премудрости: «Ибо, когда все окружало тихое безмолвие и ночь в своем течении достигла середины, грянуло и сошло с небес от царственных престолов всемогущее слово твое»[11].
Но если, как уверяют, боги действительно беседовали таким образом с людьми, почему боги всегда прятались при этом, а не проявляли, напротив, повсюду и воочию свою славу, мощь, мудрость и верховную власть? Если боги говорят, то конечно единственно с целью быть услышанными, по крайней мере так должно было бы быть, и если они желают дать людям свои законы, правила и предписания, то только для того, чтобы люди следовали им и соблюдали их; неужели же боги нуждаются для этого в голосе человека и его посредничестве, не могут обойтись без этого? Разве боги не в состоянии сами говорить во всеуслышание всем людям? Разве они не могут сами объявить свои законы и сами без чьего-либо посредничества заставить людей соблюдать их? А если не могут, то это уже явный признак их слабости и бессилия, они, значит, не в состоянии обойтись без человеческой помощи в деле, их касающемся; а если они не желают или не удостаивают явиться людям и говорить с ними открыто и всенародно, то это значит давать людям все основания для подозрений и сомнений в истине их слов; ибо все росказни о видениях и ночных откровениях, которыми похваляются богопоклонники, несомненно подозрительны, носят слишком иллюзорный характер, чтобы можно было придавать им много веры, и притом никак не правдоподобно и не вероятно, чтобы боги, якобы совершенство мудрости и благости, прибегали к такому подозрительному способу объявления своей воли людям. Это значило бы давать основание сомневаться не только в истине глагола божьего, но и в самом существовании богов, это значило бы давать людям все основания полагать, что боги не существуют. Ибо совершенно невероятно, чтобы боги, если они действительно существуют, терпели злоупотребления их именем и авторитетом для безнаказанного надувательства людей шарлатанами. К тому же раз достаточно нескольким простым смертным заявить, что бог явился им во сне или беседовал с ними наедине и открыл им те или другие тайны и точно тем же келейным образом дал им те или другие законы и предписания, если, повторяю, достаточно какому-нибудь отдельному человеку заявить это, да еще необходимы мнимые чудеса для того, чтобы поверили этим посредникам, то ясно и очевидно, что точно так же могли бы поступать в свою пользу все шарлатаны, все они могли бы с той же уверенностью заявлять, что им были видения и откровения свыше, что с ними говорил бог и открыл им все то, что им желательно внушить людям. Итак, людям, заявляющим, что им были келейные откровения от бога или, если угодно, от богов, сообщивших им свои тайны, законы, веления и волю, никоим образом не следует верить, они не заслуживают даже, чтобы их выслушивали, так как, повторяю, невероятно, чтобы боги, считающиеся совершенством мудрости и благости, прибегали к столь обманчивому и подозрительному пути для сообщения своей воли людям.
Однако скажут: каким же образом столько заблуждений и обмана могли так широко распространиться во всем мире, каким образом они могли так долго и упорно держаться в умах? Этому действительно могут удивляться те, которые судят о человеческих делах по одной внешности и не видят всех скрытых пружин их; но это не представляет предмета удивления для тех, которые умеют судить иначе, подходят к вещам ближе и видят тонкую игру политики, для тех, кто знает, к каким ухищрениям и уловкам способны прибегать обманщики и шарлатаны, чтобы лучше притти к своей цели. Они проследили все тонкости и хитрости этих обманщиков. Они знают, с одной стороны, на что способен человек в своем честолюбии и тщеславии; с другой стороны, они знают также, что к услугам сильных мира сего всегда найдется достаточно льстецов, которые в своем низком угодничестве будут одобрять все их поступки и намерения; они знают, что обманщики и лицемеры пользуются всеми хитростями и уловками, чтобы достигнуть своей цели, и что народ, будучи слаб и невежествен, не в состоянии сам увидеть и разоблачить эти хитрости и уловки, с помощью которых его обманывают, не в силах противостоять мощи сильных мира сего, которые сгибают его в бараний рог. Вот именно эта власть сильных мира сего, низкопоклонничество льстецов, хитрости и уловки обманщиков, слабость и невежество народа являются причинами распространения на земле всех заблуждений, идолопоклонства и суеверий, а также их сохранения и роста вплоть до наших дней.
Ничто не способствует в такой мере обману и успехам его во всем мире, как то жадное любопытство, с которым народ обычно слушает рассказы о необычайных и чудесных происшествиях, то легковерие, которое он проявляет к ним. Ибо при виде того, как народ любит слушать подобные рассказы, как они вызывают в нем изумление и восхищение, как он принимает их за незыблемую истину, лицемеры, с одной стороны, и обманщики, с другой, тоже входят во вкус и сочиняют ему сказки сколько душе угодно. Вот что говорит об этом Монтэнь[12]: «Истинным раздольем и сюжетом для обмана является область неизвестного: уже сама необычайность рассказываемого внушает веру в него, и, кроме того, не будучи подвержены обычным законам нашей логики, эти рассказы лишают нас средств бороться с ними. По этой причине, — говорит Платон, — гораздо легче удовлетворить слушателя рассказами о природе богов, нежели о природе человека. Невежество слушателей дает полный простор для размалевывания таинственного. Поэтому люди ничему не верят так твердо, как тому, о чем они меньше всего знают, и никто не выступает с таким апломбом, как сочинители легенд. И хотя постоянная смена и разнобой событий бросают их из стороны в сторону, с востока на запад, эти люди идут по своей дорожке, расписывают все одним карандашом, черное и белое. Существует ли, — говорит он, — столь причудливое верование[13] (оставляю в стороне грубый обман религий, ослепляющий столько великих наций и надменных личностей), которое не было бы водворено обычаем и обманом с помощью произвольных законов[14]? Я считаю, — продолжает он, — что самые дикие плоды человеческой фантазии всегда находят пример в тех или иных общепринятых обычаях; следовательно наш разум может покоиться на той или иной видимости разума или на мнимых чудесах, так как чудеса, — говорит он, — являются таковыми благодаря нашему неведению природы, а вовсе не в отношении самой природы. Действительно, как бы ложно и ошибочно ни было данное воззрение, оно находит своих сторонников, а также подтверждение в столь же сумасбродной практике[15], например в практике авгуров. Происходит это потому, что истина и обман имеют сходное лицо, одинаковую осанку, вкус и стиль, мы смотрим на них теми же глазами[16]...» Оттого большинство людей любят лгать и не довольствуются тем, что рассказывают сказки и небылицы, а рады также выслушивать их от других, и все восхищаются, когда им мелют вздор или когда они сами плетут явную чепуху. Дело в том, что они находят в этом свою выгоду.
«Есть люди, в том числе очень видные люди, которые не только обманывают других, а любят также обманывать самих себя; это, — говорит Лукиан, — удивляет меня и вместе с тем несколько возмущает, ибо, не говоря уже о поэтах, которые почти исключительно пробавляются баснями, разве наши историки, вроде Ктезия, Геродота и др., помимо того, что обманывают своих современников, не желают сохранить свои сказки также для потомства? И разве можно, — говорит он, — терпеть даже у поэтов нелепицы вроде того, что Сатурн оскопляет своего отца, что Венера рождается из пены морской, Прометей распят на кресте на горе Кавказе и орел неустанно клюет его печень, гиганты воюют с богами? Не говорим уже о трагедиях поэтов, о подземном царстве, о различных превращениях Юпитера и бесчисленных прочих глупостях, затем об их химерах, горгонах, циклопах и прочем вздоре, которым можно пугать малых детей. Можно еще, — говорит он, — смотреть сквозь пальцы на бредни поэтов и старых историков, которые не могли предложить в то время ничего лучшего; но что сказать или подумать о целых народах, как например о кандиотах [критянах], которые показывают могилу Юпитера, или об афинянах, которые рассказывают, что Эрехтей и их предки родились из земли, словно капуста, — да ведь и капусту надо сначала посадить! Фивяне, — продолжает он, — мелют еще бóльшую чепуху: они рассказывают, что произошли от зубов дракона, причем кто из них не верит в эти или тому подобные нелепицы, тот слывет за нечестивца, словно нападает на богов и сомневается в их могуществе; такую веру нашла себе среди людей ложь. Что касается меня, — говорит тот же Лукиан, — я не осуждаю города, прибегающего к таким басням для возвеличения своего происхождения; но если философы, ищущие истины, рассказывают подобные басни или выслушивают их словно непогрешимые истины, то я никак не могу понять этого и считаю это совершенно смешным и нетерпимым. Я, — говорит он, — только-что вернулся из Фив, где наслушался столько вздору, что вынужден был покинуть город, не будучи в состоянии переносить как тех, кто плел этот вздор, так и тех, кто находил удовольствие в выслушивании его».
В первое время существования христианской церкви волшебники и еретики вносили в нее большую смуту своим обманом, — говорит автор Хроник; слишком долго было бы приводить здесь другие подобные свидетельства. Сказанного выше достаточно, чтобы показать вам, что все религии являются измышлением человека и следовательно всё, что они выдают за сверхъестественное и божественное, на самом деле лишь заблуждение, обман, иллюзии и надувательство. Заблуждение со стороны тех, кто слишком легко принимает на веру всякие небылицы и искажения действительности; иллюзии со стороны тех, кто воображает, что видит и слышит несуществующее в действительности; обман со стороны тех, кто говорит о такого рода вещах против собственного убеждения и опыта; и наконец надувательство со стороны тех, которые сочиняют и распространяют эти сказки, чтобы заставить других уверовать в них. Все это так верно и очевидно, что даже наши идолопоклонники, богопоклонники и христопоклонники сами должны сознаться в этом; поэтому каждый из них по общему соглашению признает, что каждая религия, кроме его собственной, содержит только заблуждения, обман, иллюзии и надувательство; а раз так, то большинство религий, как вы видите, уже совершенно несомненно признаны ложными. Итак дело теперь только в том, нет ли среди великого множества существующих в мире ложных сект и ложных религий по крайней мере нескольких истинных и нельзя ли считать их более истинными, чем другие, и действительно божественным установлением?
[1] Бытие, 4:26.
[2] Прем. Сол., 14:27.
[3] Там же.
[4] Прем., 14:16.
[5] Там же, 4:17.
[6] Там же, 4:18.
[7] Прем. Сол. 14:27.
[8] Ess., livre II, ch. 12, р. 501.
[9] Кн. Чисел, 12:6.
[10] III Царств, 3:10.
[11] Прeм. Сол., 18:14, 15; поется в воскресенье под рождество христово.
[12] Еss. de Mоntagne, livre I, ch. 31, p. 182.
[13] Еss. de Mоntagne, р. 78.
[14] Там же, стр. 79.
[15] Recueil de Confer., t. 5, р. 375.
[16] Еss. de Mоntagne, р. 1036.
IX. Ни одна из существующих в мире религий не является божественным установлением