Между 28 сентября и 10 октября 1939 года были подписаны договоры СССР о взаимопомощи с Эстонией, Латвией и Литвой.
В соответствии с ними на территории этих стран создавались советские военные, военно-морские и военно-воздушные базы, на них дислоцировались части Красной Армии, численность которых была относительно невелика. Так, согласно конфиденциальному протоколу, приложенному к договору с Литвой, Советский Союз получил право держать в определённых пунктах свои гарнизоны общей численностью до 20 тыс. человек[1].
Чтобы доказать своё стремление к "справедливости", Советский Союз одновременно с заключением советско-литовского договора о взаимопомощи передал Литве Вильнюс и Виленский край, отошедшие после раздела Польши к СССР.
Пакты о взаимопомощи содержали обязательства о невмешательстве СССР во внутренние дела Прибалтийских государств, которые на первых порах выполнялись. 21 октября 1939 г. Молотов направил телеграмму полпреду СССР в Литве Н. Г. Позднякову, в которой говорилось: "Вам, всем работникам полпредства, в том числе и военному атташе, категорически воспрещаю вмешиваться в междупартийные дела в Литве, поддерживать какие-либо оппозиционные течения и т. д. Малейшая попытка кого-либо из вас вмешаться во внутренние дела Литвы повлечёт строжайшую кару на виновного. Имейте в виду, что договор с Литвой будет выполняться с нашей стороны честно и пунктуально... Следует отбросить как провокационную и вредную болтовню о "советизации" Литвы". Аналогичные директивы были даны Молотовым полпредам СССР в Латвии и Эстонии[2].
Подобные установки содержались и в приказах наркома обороны о поведении личного состава частей Красной Армии, расположенных в Эстонии, Латвии и Литве. В этих приказах говорилось, что части Красной Армии не имеют права вмешиваться в политические дела и социальный строй суверенных государств, на территории которых они расположены, а всякие настроения и разговоры о "советизации", если они имеют место среди военнослужащих, следует "в корне ликвидировать и впредь пресекать самым беспощадным образом... Командиры и комиссары должны проникнуться сознанием, что части Красной Армии находятся в чужой стране, с которой мы стоим в определённых договорных отношениях"[3].
По-видимому, в этот период, когда ещё был не ясен дальнейший ход войны между Германией и англо-французским блоком, Сталин считал целесообразным проводить подобную "умеренную" политику по отношению к малым странам, которые он хотел втянуть в сферу своего влияния.
Суть подлинных его намерений ярко выражена в выступлении Кагановича на партактиве Наркомата путей сообщений 4 октября 1939 года: "События на Украине и договоры с Прибалтийскими странами показывают, насколько наша страна может при благоприятных условиях без больших жертв целый ряд таких стран по-новому завоевать на свою сторону, присоединить, приобщить, а там постепенно... (Аплодисменты)"[4].
В отличие от стратегии Ленина-Троцкого Сталин предпочитал методы геополитической экспансии, а не поддержки народных революций.
23 марта 1940 года Секретариат ИККИ утвердил резолюцию "О задачах Компартии Литвы", в которой выдвигалось требование "поставить в повестку дня вопрос о свержении реакционного режима и создании демократического народного правительства". Вслед за этим подобные призывы к созданию "новой, свободной, демократической республики на развалинах режима" появились в апреле и мае в Эстонии и Латвии[5]. Однако поднять народы этих стран на свержение существующих режимов силами местных компартий было невозможно уже потому, что эти компартии были обескровлены в результате сталинских репрессий предшествующих лет (численность Компартии Литвы сократилась, например, с 1800 человек в 1937 году до 1000 в 1939 году)[6], причём уничтожены были прежде всего наиболее опытные и преданные революционному делу партийные кадры.
Убедившись в невозможности изменить характер существующих режимов путём революционного движения масс и выбрав подходящий момент - разгар боёв во Франции, сталинская клика решила прибегнуть к методу грубого дипломатического давления и диктата на правительства Прибалтийских государств. Этому предшествовало появление ряда циничных статей в советской печати с выражением пренебрежительного отношения к нейтралитету малых стран. 18 апреля 1940 г "Правда" опубликовала статью Я. Викторова "Малые страны и нейтралитет", в которой говорилось: "Особенно должны призадуматься те малые государства, которые под флагом "нейтралитета" фактически способствуют разжиганию войны. Они должны понять, что для них такая политика равносильна самоубийству". Отрицание нейтралитета Прибалтийских республик косвенно содержалось и в передовой "Известий" "Война расширяется", посвящённой вторжению Германии в малые страны Европы. "Последние события ещё раз подтвердили, - писали "Известия" по этому поводу, - что "нейтралитет" малых стран, за которым нет реальной силы, способной обеспечить этот нейтралитет, - является ни чем иным, как фантазией. Таким образом, шансы малых стран, желающих оставаться нейтральными и независимыми, резко сокращаются и сводятся к минимуму. Всякие рассуждения о правомерности или неправомерности действий в отношении малых стран, когда великие империалистические державы ведут войну не на жизнь, а на смерть, могут выглядеть только наивными"[7].
Фактическое одобрение действий Германии по нарушению нейтралитета стран Центральной и Северной Европы сопутствовало действиям Советского правительства по ликвидации декларированного в договорах, заключённых ранее между СССР и Прибалтийскими государствами, нейтралитета Латвии, Литвы и Эстонии. Ради этого сталинская клика прибегла к грубым провокациям.
Боевые действия на Западе сталинская клика решила использовать для осуществления новых собственных аннексионистских акций.
25 мая Молотов заявил посланнику Литвы в СССР, что недавно исчезли двое советских военнослужащих и что их исчезновение организовано "некоторыми лицами, пользующимися покровительством органов литовского правительства, которые спаивают красноармейцев, впутывают их в преступления и устраивают потом их побег либо уничтожают их"[8]. Эти и другие аналогичные обвинения были опубликованы спустя несколько дней в советской печати в форме сообщения Наркоминдела[9]. В последующие дни советские власти, отвергая предложения литовского правительства о проведении совместного расследования подобных эпизодов, продолжали нагнетать провокационные обвинения в адрес правительства Литвы. 14 июня 1940 г. Молотов направил литовскому правительству заявление Советского правительства, содержащее требования о вводе дополнительных советских военных частей для размещения их в важнейших центрах Литвы и о немедленном формировании нового просоветского правительства[10]. 15 июня советские гарнизоны перешли границу с Литвой и начали продвижение в глубь страны.
В середине июня была поднята газетная шумиха и по поводу якобы враждебного отношения к СССР со стороны правительств Латвии и Эстонии. В ночь на 17 июня Молотов вызвал к себе посланников этих стран и ультимативно заявил им о переходе на рассвете того же дня советскими войсками государственной границы[11]. Хвастливо рассказывая Чуеву в 80-е годы о своих действиях в то время, Молотов вспоминал: "Я вам должен сказать по секрету, что я выполнял очень твёрдый курс. Министр иностранных дел Латвии приехал к нам... я ему сказал: "Обратно вы уже не вернётесь, пока не подпишете присоединение к нам... Из Эстонии к нам приехал военный министр... мы ему то же сказали"[12].
После того, как советское вторжение в Прибалтийские республики, не встретившее никакого сопротивления, состоялось, Молотов счёл нужным известить о нём своего германского союзника. Вечером 17 июня он пригласил Шуленбурга и передал ему от имени Советского правительства "самые сердечные поздравления в связи с замечательными успехами германских вооружённых сил". Вслед за этим Молотов сообщил Шуленбургу о "советской акции против Прибалтийских стран". Эта "акция", по его словам, сводилась к тому, что "Советский Союз договорился с Латвией, Литвой и Эстонией о смене правительств этих стран и о вводе советских войск на их территорию". Шуленбург ответил, что "это дело исключительно только Советского Союза и Прибалтийских стран"[13].
Для установления новых порядков в Прибалтике Сталин направил туда своих наиболее свирепых сатрапов: в Эстонию - Жданова, в Латвию - Вышинского, в Литву - Деканозова. По их указке были немедленно образованы угодные Москве новые правительства и назначены выборы в сеймы, причём в списках кандидатов значились только представители спешно созданных Союзов трудового народа.
Многие факты свидетельствуют о том, что эти акции были поддержаны значительными слоями рабочих, так что события июня-июля 1940 года в Латвии, Эстонии и Литве нельзя безоговорочно относить к разряду "инсценированных" революций. Однако сталинские наместники сделали всё, чтобы подавить революционную самодеятельность трудящихся. Так, Жданов 21 июня отдал приказ "прекратить революционные действия и разоружить рабочие дружины"[14]. Многотысячные демонстрации трудящихся с требованиями образования в Литве, Латвии и Эстонии советских республик происходили под строгим контролем со стороны советских войск. Ещё до выборов начались аресты и депортации оппозиционных по отношению к происходящим переменам лиц. Так, в Литве за одну лишь ночь с 11 на 12 июля было арестовано около 2 тысяч человек[15].
Избирательные платформы Союзов трудового народа не содержали положений о провозглашении советской власти и вступлении в состав Советского Союза. Однако избранные 14 июня Сеймы и эстонская Дума включили соответствующие положения в свои декларации, создававшиеся на основе одного и того же исходного документа, выработанного в Москве. В этих декларациях Прибалтийские страны были провозглашены Советскими социалистическими республиками, банки и крупные промышленные предприятия были объявлены национализированными, а земля - государственной собственностью, правда, при этом было обещано, что "всякие попытки посягнуть на личную крестьянскую собственность или против воли трудящихся крестьян навязать организацию колхозов будут решительно пресекаться, как идущие во вред интересам государства и народа"[16].
На сессии Верховного Совета СССР, состоявшейся в начале августа, были "удовлетворены просьбы" новых парламентов Прибалтийских республик о включении последних в состав СССР. В результате этих мер, а также присоединения к СССР Западной Украины, Западной Белоруссии, Бессарабии и Северной Буковины население СССР увеличилось более чем на 23 млн человек[17].
В мае и июне 1941 года ЦК ВКП(б) и СНК принял и постановление об "очистке" республик Прибалтики, Молдавии, Западной Украины и Западной Белоруссии от "антисоветского, уголовного и социально-опасного элемента". Данные категории лиц арестовывались и направлялись в лагеря сроком от 5 до 8 лет с последующей ссылкой на 20 лет, а члены их семей высылались в отдалённые местности Советского Союза. При этом происходила конфискация их имущества. После войны все высланные лица были освобождены от административного надзора, но компенсации за конфискованное имущество не получили.
Всего в предвоенный и послевоенный период было выселено 618 084 человека, из них 49 707 человек - арестовано. Из Украины за 1940 - 1 половину 1941 года было выслано 163,6 тыс. человек, из Белоруссии - 105,3 тыс. Только за первую половину 1941 года из Молдавии выслали 29,9 тыс. человек, из Латвии - 15,2 тыс., из Эстонии - 9,2 тыс. человек[18].
Перенесение в Прибалтийские республики худших сторон сталинского режима, массовые депортации, осуществлённые в 1940-1941 годах, подорвали дружеское отношение к СССР даже той части местного населения, которая с энтузиазмом встретила летом 1940 года вторжение Красной Армии, социально-политические преобразования и вступление этих республик в СССР. Недоброжелательность, стойко удерживавшаяся на протяжении шести десятилетий, выплеснулась в конце 80-х - начале 90-х годов и привела к выходу этих республик из СССР и установлению там реакционных националистических режимов.
Действия СССР в Прибалтике проходили при политической поддержке Германии и при отсутствии сколько-нибудь серьёзных протестов со стороны правительств и государственных деятелей буржуазно-демократических стран. "Англия не имеет оснований возражать против действий СССР в Прибалтике, - говорил ещё в октябре 1939 года Майскому Черчилль. - Конечно, кое-кто из сентиментальных деятелей сможет пустить слезу по поводу русского протектората над Эстонией или Латвией, но к этому нельзя относиться серьёзно". Заявив, что СССР должен быть хозяином на восточном берегу Балтийского моря, Черчилль прибавил, что он очень рад включению Балтийских стран в советскую, а не в германскую государственную систему. "Это исторически нормально и вместе с тем сокращает возможный "лебенсраум" (жизненное пространство) для Гитлера"[19].
Завершение советской экспансии в Прибалтике не вызвало серьёзных возражений в германских руководящих кругах. Об этом свидетельствуют записи в дневнике Геббельса: "17 июня. Вчера: литовские министры и президент бежали через германскую границу. Деликатное дело, к которому мы относимся весьма тактично... 9 августа. Мы говорим (с фюрером) о Прибалтийских государствах, в которых русские устанавливают свою террористическую диктатуру. Но нам нечего проявлять к этим государствам сострадание"[20].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Коминтерн и вторая мировая война. Ч. I. C. 320.<<
[2] Полпреды сообщают... М., 1990. С. 138-139, 140, 144.<<
[3] Там же. С. 147-152.<<
[4] РГАСПИ. Ф. 81. Оп. 3. Д. 332. Л. 97-102.<<
[5] Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 210-211; Полпреды сообща ют... С. 312-314, 318-319.<<
[6] Коминтерн и вторая мировая война. Ч. 1. С. 319; Правда. 1940. 18 апреля.<<
[7] Известия. 1940. 16 мая.<<
[8] Полпреды сообщают... С. 331.<<
[9] Известия. 1940. 30 мая.<<
[10] Полпреды сообщают... С. 375.<<
[11] Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. С. 350, 351.<<
[12] Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 15.<<
[13] Документы внешней политики. Т. XXIII. Кн. 1. С. 353.<<
[14] Полпреды сообщают... С. 434.<<
[15] Родина. 1991. № 6-7. С. 22.<<
[16] Полпреды сообщают... С. 485-490.<<
[17] Там же. С. 493.<<
[18] Источник. 1996. № 1. С. 137-138.<<
[19] Правда. 1989. 11 августа.<<
[20] Откровения и признания. С. 209, 219.<<