Согласно данным, приведённым в книге Волкогонова, вскоре после получения известия об убийстве Троцкого Берия, исходя из указаний Сталина, отдал распоряжение о "ликвидации в лагерях активных троцкистов". Накануне войны по лагерям прокатилась ещё одна, малозаметная волна, сметающая последних осуждённых, причисленных к "активным троцкистам"[1][*].
После смерти Троцкого не прекратилось внедрение агентов НКВД в зарубежные троцкистские организации, особенно в Социалистическую Рабочую Партию США. Судоплатов относил такие акции к "важным приоритетам в работе советской разведки в 1930-1940-х годах" потому, что Сталин хотел получить информацию о том, что будет происходить в троцкистских кругах после убийства Троцкого: "Будут ли троцкисты обладать силой и представлять угрозу для СССР без своего лидера?" Поэтому Сталин регулярно продолжал читать сообщения, приходившие от агента, который сумел проникнуть в редакцию троцкистской газеты, издававшейся в Нью-Йорке. "От него, - вспоминал Судоплатов, - мы получали информацию о планах и целях их движения и строили соответственно свою деятельность по борьбе с троцкизмом. Нередко Сталин имел возможность читать троцкистские статьи и документы ещё до того, как они публиковались на Западе"[2].
В ходе расследования, проведённого в семидесятых годах Международным комитетом IV Интернационала на тему "Безопасность и IV Интернационал", были обнаружены многочисленные факты, свидетельствующие о проникновении агентов НКВД в американское троцкистское движение. Используя материалы архивов Госдепартамента и "шпионских процессов" 50-60-х годов в США, а также свидетельства очевидцев, МКЧИ обнародовал имена советских резидентов и американских агентов, информировавших их о деятельности троцкистов в США.
В конце 30-х годов резидентом, непосредственно занимавшимся американским троцкистским движением, был уже упоминавшийся Г. Рабинович, официально действовавший под прикрытием звания главы представительства Советского общества Красного Креста в США, а перед завербованными им агентами выступавший под именами Роберта, Джо и Джона Рича. 31 августа 1940 года секретарь Троцкого Хансен заявил Макгрегору, что агент ГПУ "Джон" предлагал ему выйти из троцкистской партии и вступить в Компартию США. В шпионскую сеть, созданную Рабиновичем, входили, в частности, Руби Вайль, а также Сильвия Франклин, внедрённая в аппарат Социалистической Рабочей Партии США и ставшая секретарём её руководителя Джеймса Кэннона[3]. В 1950 году бывший редактор газеты "Нью Уоркер" Буденц сообщил Комиссии палаты представителей по расследованию антиамериканской деятельности, специально изучавшей вопрос "Американские аспекты убийства Троцкого", что Сильвия Франклин передавала советской внешней разведке документы партии, включая переписку Троцкого с троцкистами всего мира. Кэннон с негодованием отверг это разоблачение на основании того, что оно принадлежало платному агенту-информатору ФБР, и посчитал его провокацией. Однако на процессах 1960-1962 годов сама Сильвия Франклин вынуждена была признаться в том, что в конце 30-х и в 40-х годах выполняла задания советской разведки.
С конца 20-х годов в международном троцкистском движении активно действовали в качестве агентов-провокаторов братья Соболевичусы, носившие партийные клички Сенин и Велл, а позднее, после переезда в США, принявшие имена Джек Собл и Роберт Соблен.
В 1929 году Соболевичусы примкнули к левой оппозиции. Тогда же Собл был исключён из КПГ. В 1931 году он был завербован ГПУ. В конце 20-х - начале 30-х годов он встречался с Седовым в Берлине, в 1931 году посетил Троцкого в Принкипо, а в следующем году беседовал с ним в Копенгагене, куда Троцкий выезжал для чтения лекций. После этой беседы Троцкий назвал Соболевичусов сталинистскими агентами. Обо всех контактах с Седовым и Троцким Собл подробно докладывал ГПУ.
28 апреля 1936 года Седов писал Виктору Сержу: "Что касается Сенина, то это не только провокатор, но и перебежчик, совершенно открыто перешедший на сторону сталинцев за границей. И только оторванность от заграницы - где мы опубликовали о нём в нашей печати - дала ему возможность гастролировать в Париже.
Я его видел раз в Берлине. Он на меня произвёл неблагоприятное впечатление, никаких связей, поручений и пр. я ему не давал. Да и он тогда не склонен был их брать, ибо в ту пору, по всему, был просто трусливым обывателем, а провокатором стал позже. Если он, по приезде в Россию, сослался на меня или на нас, так он это делал в качестве провокатора. И так как он не имел никаких, да и не мог иметь, доказательств, что он действует в союзе с нами за границей, то доверия само по себе он не заслуживал"[4].
В 1933 году Собл приехал в Советский Союз, где работал в газете "Бакинский рабочий", а затем в издававшейся в Москве на немецком языке газете "Дейче Централ Цайтунг". В 1934 году Собл вместе со своей многочисленной семьей был переправлен в США, причём перед его выездом из СССР он был принят Берией, который сказал ему: "Я слышал о Вашей полезной работе для партии. Товарищ Сталин помнит Ваше имя и заслуги, которые принадлежат Вам в борьбе против заклятого врага нашего государства Троцкого"[5].
В 1943 году Собл вступил в контакт с советским резидентом Зубилиным, Шаляпиным и Худенко, которым в дальнейшем передавал информацию о лицах, симпатизирующих троцкистам. За это он получал деньги, предназначенные ему и его соучастникам. НКВД передало Соблу своих агентов, в результате чего возникла шпионская группа внутри американского троцкистского движения, включавшая около 10 человек.
Разыскав Зборовского, исчезнувшего на некоторое время из поля зрения советской агентуры, Шаляпин связал его с Соблом. Представляя Зборовского Соблу, Шаляпин назвал его "нашим старым агентом". После этого, по словам Собла, он встречался со Зборовским не менее 40-50 раз. Зборовский регулярно передавал ему информацию о троцкистах и русских эмигрантах и получал за это под расписку ежемесячно 150 долларов.
В 1945-1946 годах Собл передал всех своих агентов в троцкистском движении Соблену. В конце 40-х - начале 50-х годов ФБР тщательно разрабатывало шпионскую сеть Собла-Соблена. Собл был арестован в 1957 году.
НКВД вербовал агентов разного рода. Одни из них были головорезами, способными и готовыми на убийство. Другие были способны на выполнение более "мягких", но зачастую не менее важных заданий - поставку необходимой информации. К таким принадлежал и Марк Зборовский.
Ещё в 1939 году один из парижских агентов НКВД докладывал в Москву, что наибольшая опасность "Тюльпану" (кодовая кличка Зборовского) исходит от "Соседки" (кодовая кличка Л. Эстрин), но "Тюльпан" "совершенно недооценивает" эту опасность[6].
Однако Эстрин (сменившая фамилию после вступления в брак с меньшевиком-эмигрантом Давидом Даллиным) сохранила полное доверие и дружеские чувства к Зборовскому. Она специально ездила в 1941 году во Францию, чтобы раздобыть ему визовые документы, а после его приезда в США нашла ему работу. Она же ввела его в круг американских троцкистов.
На допросе в ЦРУ в 1965 году Орлов заявил, что, по его мнению, Лола Даллин знала всё о подлинном статусе Зборовского как советского агента и более того - она сама была советским агентом. Однако в подтверждение этого Орлов смог сообщить лишь то, что Лола в одной из бесед с ним сказала, что была знакома с офицером НКВД Брюнном, курировавшим агентов из числа эмигрантов[7].
Во время войны Зборовский поддерживал отношения с бывшим секретарём Троцкого, а затем секретарём IV Интернационала по международным связям Ж. Хейженоортом.
В 1953 году Орлов впервые сказал эмигранту-меньшевику Абрамовичу, что "Марк", которого он знал только по имени, - давний агент-провокатор НКВД. В 1954 году, узнав от Даллиных фамилию "Марка", Орлов обратился к своему адвокату и рассказал ему о Зборовском, чтобы адвокат сообщил о последнем ФБР.
В конце 1954 года Зборовский был впервые допрошен агентами ФБР. Зборовский уверял, что порвал связи с ГПУ в 1938 году, и теперь он - "лояльный американец". Он не назвал имена Собла и других своих соучастников[8].
В начале 1955 года американский журналист Генри Кассой опубликовал в журнале "Нью Лидер" статью о Зборовском на основе сообщений Орлова. В марте 1956 года в том же журнале Давидом Даллиным была опубликована статья "Марк Зборовский - советский агент".
По делу Зборовского состоялись слушания в сенатской юридической подкомиссии - на закрытой сессии в 1955 году и на открытой сессии в 1957 году - с участием Орлова и Л. Даллин как свидетелей. Когда Зборовский стал отпираться от предъявленных ему обвинений, было зачитано письмо о его агентурной деятельности, переданное Соблом главному советскому резиденту в США Зарубину (Зубилину) через члена его группы Б. Морроса. В письме Собл сообщал о разоблачении Зборовского Орловым и просил Зарубина "принять самые настоятельные меры", с тем чтобы помочь ему (Соблу) избежать разоблачения. Однако Моррос оказался двойным агентом, в результате чего это письмо легло на стол директора ФБР Гувера.
После этого Зборовский сознался, что в 1943 году к нему подошёл незнакомый человек и сказал: "Наконец-то мы нашли Вас". Далее этот человек заявил: "Пришло время работать" - и потребовал восстановить старые связи с американскими троцкистами и русскими эмигрантами[9].
В ходе слушаний о Зборовском выяснилось, что в 1946 году он информировал резидентов НКВД о предстоящем невозвращенчестве работника торговой миссии СССР в США Кравченко, что вызвало панику в советском посольстве и недоверие к этой информации. Когда же эта информация подтвердилась, Зборовский, которому Кравченко доверял, стал докладывать советской агентуре о поведении Кравченко, передавал через Собла рукопись книги, над которой тот работал.
Затем ему было поручено вступить в троцкистскую партию и сообщать о ней информацию изнутри[10].
В 1958 году Зборовский был судим, приговорён к пяти годам тюремного заключения. После поданной им апелляции был снова судим и приговорён к меньшему сроку, который отбыл не полностью.
И до, и после ареста научная карьера Зборовского складывалась весьма благоприятно. Он работал в американских университетах, занимал высокий пост в Правительственном департаменте умственного здоровья, откуда получал щедрые федеральные гранты, был близок с Маргарет Мид и другими видными американскими антропологами. После освобождения из тюрьмы он работал в медико-антропологическим департаменте Еврейского медицинского центра[11].
Ещё одним платным агентом НКВД в США был Флойд Кливиленд Миллер, вначале работавший под руководством Рабиновича и прослушивающий телефонные разговоры Кэннона. Вскоре Миллер стал главой троцкистской фракции в Интернациональном профсоюзе моряков и редактором газеты этого союза. Он передавал советской агентуре имена моряков-троцкистов, плавающих на американских судах в советские порты Мурманск и Архангельск. В результате этого органы НКВД - КГБ наблюдали за поведением этих людей, особенно - за их встречами с советскими гражданами (это служит косвенным свидетельством того, что троцкистская литература переправлялась в СССР даже в 40-е годы).
Не зная всего этого, руководство Социалистической Рабочей Партии США сохраняло своё доверие к Миллеру и даже направило его в 1944 году в Мексику, чтобы обсудить с Седовой вопрос о публикации книги Троцкого о Сталине.
В 1953 году в Мюнхене был убит бывший личный секретарь и охранник Троцкого Залус, самый первый иностранный доброволец, который присоединился к нему в изгнании. В 18 лет Залус был делегатом интернациональной конференции молодых коммунистов в Москве. После разрыва с официальной чехословацкой коммунистической группой "Руде право" Залус организовал журнал левой оппозиции "Ингра"[12].
В марте 1953 года, через несколько дней после смерти Сталина, тогдашний министр госбезопасности СССР Игнатьев в донесении, направленном Маленкову, Берии, Молотову, Булганину и Хрущёву, сообщал: "Ликвидация Залуса осуществлена через агента МГБ, немца по национальности, всыпавшего ему 13 февраля с. г. специальный препарат, вызывающий смерть через 10-12 дней. Вскоре после этого Залус заболел и в одном из госпиталей Мюнхена 4 марта с. г. умер. При проверке через различные источники выяснилось, что отравление Залуса не вызвало у противника каких-либо подозрений. Врачи констатировали, что его смерть наступила в результате воспаления лёгких"[13].
В 1954 году Миллер передал ФБР подробное заявление о своей шпионской деятельности.
ПРИМЕЧАНИЯ
[*] Но и на этом борьба с "троцкизмом" внутри страны не закончилась. После войны, уже в 1947 году, Сталин отдал распоряжение "о создании тюрем и лагерей самого строгого режима для особо опасных государственных преступников, и в первую очередь для "троцкистов..." (Волкогонов Д. Троцкий. Кн. 2. М. 1994. С. 203). И хотя Волкогонов относится к такой "перестраховке" достаточно иронично, не допуская мысли о том, что в действительности могли ещё существовать троцкисты - по его мнению, даже в середине 30-х годов их насчитывалось всего 300-400 человек, - этот факт говорит о реально существовавшем сопротивлении вплоть до самой смерти Сталина. Подтверждением этой мысли может служить раскрытие в 1951 году двух молодёжных троцкистских организаций в Москве и Ленинграде, лидеры которых были расстреляны. Как вспоминает член московской организации "Союз борьбы за дело революции" М. Улановская, в их группе, считавшей себя троцкистской, не только ставилась целью борьба с существующим режимом, но и обсуждался вопрос о физическом устранении Сталина (Улановские И. и М. История одной семьи. М. 1994. С. 297).<<
[1] Волкогонов Д. Сталин. Кн. 2. С. 92.<<
[2] Судоплатов П. Разведка и Кремль. С. 89.<<
[3] The Gelfand Case. A Legal History of the Explosure of US Government Agent in the Leadership of the Workers Party. Detroit. 1985. P. 217.<<
[4] Архив Троцкого. № 13224.<<
[5] How the GPU Murdered Trotsky. P. 136.<<
[6] Волкогонов Д. Троцкий. Кн. 2. С. 307.<<
[7] Царев О., Костелло Дж. Роковые иллюзии. М., 1995. С. 475.<<
[8] How the GPU Murdered Trotsky. P. 206, 210.<<
[9] Ibid. P. 145.<<
[10] Ibid. P. 177.<<
[11] Ibid. P. 29,204-211.<<
[12] Revolutionary History. Vol. 4. P. 167.<<
[13] Московские новости. 1992. 2 августа.<<