"Ни один народ, - писал немецкий историкТиппельскирх, - даже немецкий, не испытывал ничего похожего на то воодушевление, которое в 1914 г. охватило все народы Европы. Всего лишь двадцать лет прошло со времен первой катастрофы в Европе, а ещё никто не забыл перенесённых страданий и огромных жертв"[1].
Учитывая эти настроения, советское и германское правительства во время пребывания Риббентропа в Москве сформулировали "миротворческую" концепцию, изложенную в совместном "Заявлении правительства Германского Рейха и правительства СССР", где говорилось: "После того, как германское правительство и правительство СССР подписанным сегодня договором ("О дружбе и границе". - В. Р.) окончательно урегулировали вопросы, возникшие в результате распада Польского государства, и тем самым создали прочный фундамент для длительного мира в Восточной Европе (Sic! - В. Р.), они в обоюдном согласии выражают мнение, что ликвидация настоящей войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией, с другой стороны, отвечала бы интересам всех народов. Поэтому оба правительства направят свои общие усилия в случае нужды совместно с другими дружественными державами, чтобы возможно скорее достигнуть этой цели. Если, однако, эти усилия обоих правительств останутся безуспешными, то таким образом будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны"[2].
Эта "миротворческая" концепция получила оформление в выступлении Гитлера 6 октября в рейхстаге с декларацией, в которой он предложил Англии и Франции "мир", разумеется, при условии признания ими аннексии Польши. На следующий день в "Правде" была опубликована эта декларация Гитлера, а также изложение беседы Риббентропа с японским журналистом, в которой Риббентроп заявил: "Германия всегда хотела мира, а не войны. Война с Польшей была нам навязана вопреки всем предложениям фюрера. Также и на Западе объявила войну не Германия, а Англия и Франция. Если Германия всё ещё готова заключить мир, то это не новость". К этому Риббентроп добавил, что "Германия и Советский Союз в своём совместном заявлении предложили Англии и Франции выбор: хотят они войны или мира. Решение зависит от западных держав"[3].
Согласиться заключить с Гитлером мир, признав захват им Польши, значило совершить намного более тяжкое преступление, чем даже заключение мюнхенского соглашения. Естественно, что английское и французское правительства отвергли предложение Гитлера, что дало основание советской и коминтерновской пропаганде в унисон с гитлеровской пропагандой объявить Англию и Францию агрессорами и поджигателями войны против Германии.
31 октября 1939 года на сессии Верховного Совета СССР, созванной для ратификации нового советско-германского договора, Молотов заявил, что "наши отношения с Германией... улучшились коренным образом. Здесь дело развивалось по линии укрепления дружественных отношений, практического сотрудничества и политической поддержки Германии в её стремлении к миру".
Развивая мысль о "миролюбии" Германии и "агрессивности" её противников, Молотов говорил: "Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера ещё ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира... В последнее время правящие круги Англии и Франции пытаются изобразить себя в качестве борцов за демократические права народов против гитлеризма, причём английское правительство объявило, что будто бы для него целью войны против Германии является не больше и не меньше, как "уничтожение гитлеризма"... Не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за "уничтожение гитлеризма", прикрываемая фальшивым флагом войны за "демократию". Получается так, что английские, а вместе с ними и французские сторонники войны объявили против Германии что-то вроде "идеологической войны", напоминающей старые религиозные войны... Но такого рода война не имеет для себя никакого идеологического оправдания". Молотов заявил, что "политику разжигания войны против Германии" диктуют правящим кругам Англии и Франции "опасения за потерю мирового господства".
Молотов воспользовался случаем, чтобы объявить о полном изменении направленности советской пропаганды. "Идеологию гитлеризма, - заявил он, - как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это - дело политических взглядов. Но любой человек поймёт, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с ней войной. Поэтому не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война "за уничтожение гитлеризма"[4].
В докладе Молотова повторялась гитлеровская версия о том, что Франция и Англия, выполняя свои гарантии Польше и объявив войну Германии, совершили акт агрессии против Германии. Сотрудники геббельсовского пропагандистского аппарата, подхватив эту версию, отпечатали доклад Молотова на английском и французском языках в виде листовок и разбрасывали их с самолётов над позициями англо-французских войск[5].
В той же речи Молотов сказал: "Мы всегда были того мнения, что сильная Германия является необходимым условием прочного мира в Европе"[6].
Подобные установки Сталин стремился навязать и всем секциям Коминтерна, что, как оказалось, представляло достаточно трудную задачу.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Типпельскирх К. История второй мировой войны. М., 1956. С. 8.<<
[2] Советско-нацистские отношения. С. 113.<<
[3] Правда. 1939. 7 октября.<<
[4] Правда. 1939. 1 ноября.<<
[5] Вопросы истории 1990. № 9. С. 59.<<
[6] Правда. 1939. 1 ноября.<<