В предвоенную третью пятилетку страна, освободившись от карточной системы, вошла с относительно благоприятными экономическими показателями. Однако усиливающиеся диспропорции в развитии экономики и сельского хозяйства, а также совокупность многих других причин привели к тому, что в 1939 году в стране вновь обострилось промышленно-продовольственное положение.
Приоритетными сферами развития по-прежнему оставались тяжёлая индустрия и оборонная промышленность.
| Динамика капиталовложений в промышленность СССР (в млрд руб., в сопоставимых ценах) | ||
| Дата | Всего в пром. | В т.ч. в тяжёлую пром. |
| 1-я пятилетка (1929-1932) | 3,3 | 2,8 |
| 2-я пятилетка (1933-1937) | 7,4 | 6,0 |
| 3-я пятилетка (1938 - первая половина 1941) |
7,0 | 5,8 |
Источник: Народное хозяйство СССР за 60 лет. Стат. сб., М. , 1997. С. 436.
Таким образом, согласно этим данным, финансирование производства предметов потребления в годы 3-й пятилетки по сравнению со 2-й пятилеткой снизилось и составляло всего 1,2 млрд руб. (в сопоставимых ценах). Мизерные капиталовложения в лёгкую и пищевую промышленность обусловили низкий объём производства товаров и продуктов.
Если валовая продукция промышленности за 3 года (1938-1941 гг.) выросла на 45% (в среднем на 13% в год), то при этом доля средств производства увеличилась на 53%, а предметов потребления - на 33%[1]. Такие темпы производства не могли удовлетворить потребностей населения.
Так, в 1940 году лёгкая промышленность производила в год на душу населения всего лишь 14 кв. м хлопчатобумажных, 0,8 кв. м шерстяных и 0,3 кв. м шёлковых тканей, менее трёх пар носков и чулок, пару кожаной обуви, менее одной пары белья. Пищевая промышленность выпускала на душу населения 11,1 кг сахара, 7,4 кг рыбы, 24 кг мяса, около 172 кг молочных продуктов, около 5 кг растительного масла, 7 банок консервов, 5 кг кондитерских изделий, 4 кг мыла[2].
Одной из основных причин тяжёлого экономического положения являлись последствия прошедших в стране массовых репрессий в 1937-1938 годах, в ходе которых были истреблены наиболее квалифицированные и профессиональные кадры. Люди были ввергнуты в состояние растерянности, отчаяния, паники и страха, что, естественно, не могло способствовать росту производительности их труда. Производство лихорадило.
В одном из писем на имя Сталина некто М. Пахомов, анализируя последствия, к которым привела великая чистка, писал: "Атмосфера недоверия и излишняя подозрительность... суживают размах работы, тормозят инициативу и энергию работников и чрезвычайно вредно сказываются на всей работе... Считаю необходимым обратить Ваше внимание на совершенно ненормальное положение старых членов партии, подпольщиков и особенно членов партии с 1917-1920 годов, активных участников революции и гражданской войны. На руководящей работе старых членов партии можно найти единицы... Говорят, что им теперь нет доверия... Я не согласен с такой практикой"[3].
От общего объёма произведённой в стране продукции лишь часть шла в открытую торговлю. Другая часть направлялась на внерыночное потребление. Причём в 3-й пятилетке оно стало быстро увеличиваться. Так, например, на внерыночное потребление шла треть всего произведённого сахара.
В 1939 г. в розничную торговлю (в расчёте на одного человека) поступило всего лишь немногим более 1,5 кг мяса, 2 кг колбасных изделий, около 1 кг масла. Из непродовольственных товаров - только половина произведённых хлопчатобумажных и льняных тканей, треть шерстяных тканей[4]. Фактически же рядовой потребитель получал и того меньше, учитывая потери от перевоза и хранения продукции, а также перераспределение её в закрытую сферу торговли. Например, в Сызрани закрытые распределители, обслуживая только пятую часть населения, получали 90% товаров, выделяемых городу. В Пермской области в открытую торговлю, которой пользовалось 65% населения, шло всего 2-3% от выделяемых области товаров[5].
Росту товарного дефицита способствовало не только уменьшение рыночных фондов товаров (в 1940 году по сравнению с 1937 годом по продовольственным товарам на душу населения они уменьшились на 12%, а по непродовольственным товарам - на 6%[6]), но и увеличение денежной массы, находившейся в обращении у населения. К концу 1940 года по сравнению с 1938 годом она выросла вдвое[7].
Усугубила ситуацию и начавшаяся в сентябре 1939 года война. Проведение военных кампаний - вторжение в Польшу, Румынию, Прибалтику, советско-финская война обострили топливно-энергетический и сырьевой кризис. Панический страх надвигающейся войны вызвал у народа нездоровый покупательский ажиотаж. Населением скупалось впрок абсолютно всё.
Обостряли, конечно, дефицит на внутреннем рынке и расширение поставок сырья и продовольствия в Германию после заключения пакта о ненападении.
Товарный дефицит привёл к тому, что в открытой торговле утвердилось нормирование, по существу, - форма карточной системы. В конце 1939 года Совнарком установил "норму отпуска хлеба в одни руки", составлявшую 2 кг В октябре 1940 года СНК снизил эту норму до 1 кг[8]. Отпуск мяса сократился с 2 до 0,5 кг, колбасных изделий - с 2 до 0,5 кг, рыбы - с 3 до 1 кг, сахара - с 2 до 0,5 кг Но фактически, по решению местных властей, и эти нормы были снижены. "Наиболее распространенной нормой хлеба было 500 г в день на человека, вместо 1 кг по нормам СНК". Рабочие авиационной промышленности в 1940 году получали на семью в месяц от 300 до 700 г мяса, 1-1,5 кг рыбы, 300 г масла"[9].
В дневниковых записях академика Вернадского, относящихся к 1939-1940 годам, важное место занимают упоминания о продовольственных трудностях и об угрожающей реакции на них населения:
"8.10. 1939 г. Кругом волнение в связи с недостатком самого необходимого. Чёрный хлеб ухудшился. Трудно доставать белый, дорогой. Всё население занято добычей хлеба и т. п. За водкой огромные очереди.
19.10. Население энергично и с ропотом добивается продуктов.
1.1. 1940 г. Москва. В городе всюду хвосты, нехватка всего. Население нервничает. Говорят, что в Москве ещё лучше (чем в других городах. - В. Р.).
4.1. 1940. Во всех городах недостаток продуктов... Нет самого необходимого - сыра, хлеба (кроме Москвы).
12.1. 1940. По-видимому, по всей стране не хватает и хлеба, и пищевых продуктов... Люди - тысячи и сотни тысяч - стоят в очередях буквально за куском хлеба"[10].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Промышленность СССР. М. , Госстатиздат. 1957. С. 12.<<
[2] Народное хозяйство СССР. 1922-1972. Стат. сб. М. , 1972. С. 72; Дихтяр Г. Советская торговля в период социализма и развёрнутого строительства коммунизма. М. , 1965. С. 81.<<
[3] Они не молчали. Сост. Афанасьев А. М. , 1991. С. 41-42.<<
[4] Рубинштейн Г. Развитие внутренней торговли в СССР. Л., 1964. С. 349, 355-356.<<
[5] РГАЭ. Ф. 7971. Оп. 16. Д. 65. Л. 107-117; РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории). Ф. 17. Оп. 121. Д. 99. Л. 61-65.<<
[6] Осокина Е. За фасадом "сталинского благополучия". М. , 1998. С. 185.<<
[7] РГАЭ. Ф. 7971. Оп. 16. Д. 75. Л. 151-170.<<
[8] Вопросы истории. 1996. № 1. С. 22-23.<<
[9] Осокина Е. За фасадом "сталинского благополучия". С. 215.<<
[10] Независимая газета. 1992. 9 июня.<<