Постоянным бичом троцкистского движения было внедрение в него провокаторов - агентов Коминтерна и ГПУ.
В первой половине 30-х годов наиболее заметными из них были выходцы из Литвы братья Соболевичусы. Их партийные клички были Сенин и Велл. В конце 30-х годов они перебрались в США, где продолжали свою агентурную деятельность среди троцкистов под именами Джек Собл и Роберт Соблен.
Собл (Сенин) встречался с Троцким в Принкипо, а затем - в Копенгагене, куда Троцкий в конце 1932 года прибыл для чтения лекций. После копенгагенской беседы с Соблом Троцкий сказал, что никогда больше не будет встречаться с ним, и сообщил друзьям о своих подозрениях в том, что Соболевичусы являются сталинистскими агентами. Однако до самой смерти Троцкий считал, что Соболевичусы до определённого времени были его действительными сторонниками, и не верил, что с самого начала деятельности Собла, как руководителя троцкистской группы в Берлине, он действовал как агент-провокатор ГПУ (это обнаружилось только в 50-е годы)[1].
Собл вёл провокаторскую работу и в СССР, где по указке ГПУ выслеживал связи между Троцким и советскими троцкистами. Сообщая Троцкому о следствии по своему делу, Виктор Серж писал: "Во время следствия я убедился, что в Международном Секретариате (IV Интернационала) и где-то в Французской коммунистической лиге (троцкистская организация во Франции - В. Р.) несомненно были провокаторы; и что некий Соболевичус (Сенин?), бывший когда-то у Вас в Константинополе и посетивший меня в 1932 с приветом от Льва Львовича, или провокатор или, будучи арестованным, держался хуже провокатора"[2].
С марта 1936 года основные усилия НКВД по борьбе с троцкистами были перенесены на троцкистскую организацию в Париже. Для слежки за ней была создана специальная группа во главе с кадровым разведчиком Афанасьевым. В составе группы был иностранец, получивший кодовую кличку "Томас". Согласно материалам архивов советской разведки, "Томас" сблизился со многими деятелями троцкистской организации, в том числе с Львом Седовым. Он постепенно добился того, что корреспонденция Троцкого попадала к нему ещё до получения её Седовым, вслед за чем она перлюстрировалась и её фотокопии направлялись в Москву.
Группа Афанасьева с конца 1936 и до начала 1938 года провела ряд операций, в результате которых была похищена значительная часть архивов Троцкого, Седова и Международного секретариата IV Интернационала. Среди похищенных документов были письма Седова о встречах с представителями троцкистских групп, приезжавшими из СССР, а также списки и адреса лиц в СССР, сотрудничавших с Троцким[3].
В 1936-1937 годах на квартирах Троцкого и Эстрин была установлена техника для прослушивания телефонных разговоров.
Особенно опасным агентом-провокатором НКВД в Париже был Марк Зборовский, который в 1935 году вступил в группу парижских троцкистов и вскоре после этого стал ближайшим другом и сотрудником Льва Седова. Он получил доступ ко всем троцкистским документам, включая нелегальную информацию из Советского Союза. Донесения, регулярно передаваемые Зборовским Афанасьеву и другим резидентам НКВД, направлялись непосредственно Сталину.
С самого начала деятельности Зборовского в троцкистском движении большинство лиц из окружения Седова, в особенности руководитель парижской группы троцкистов П. Навилль, подозревали Зборовского в связях с НКВД. Тесно сотрудничавший с Седовым Сневлит был убеждён в том, что "Этьен" (кличка Зборовского, под которой он был известен в среде троцкистов) является провокатором[4]. Однако Седов и его ближайшая сотрудница Эстрин упорно не соглашались с этим и продолжали полностью доверять "Этьену".
На слушаниях сенатской подкомиссии США в 1956 году Зборовский сообщил, что сталинская агентура стремилась завлечь Седова в такое место, где его собирались похитить для насильственной и тайной отправки в СССР[5]. Эти показания подтверждаются извлечённой из архивов советской внешней разведки запиской разведчика Серебрянского, который в 1937 году получил задание доставить Седова живым в Москву. Предусматривалось два варианта такой доставки - морской и воздушный. Для этого были приобретены рыболовецкое судно, которое должно было совершить переход в Ленинград, и самолёт, который якобы должен был совершить спортивный перелёт по маршруту Париж-Токио. Однако "ряд обстоятельств помешал операции осуществиться". Спустя несколько месяцев Седов, попавший в больницу, умер там при таинственных обстоятельствах. И. Я. Ермаков, автор главы о тайной борьбе советской разведки с троцкистами в "Очерках истории российской внешней разведки", утверждает, что "к смерти Седова, как видно из архивных документов, разведка отношения не имела"[6]. Можно полагать, что документы об этой "акции" были уничтожены, подобно некоторым документам об убийстве Троцкого (см. гл. L).
После смерти Седова Зборовский наряду с Эстрин стал издателем и редактором "Бюллетеня оппозиции". Этому не смогло помешать полученное Троцким анонимное письмо (написанное невозвращенцем - генералом Орловым, проживавшим в США под чужим именем), в котором достаточно полно описывалась шпионская деятельность Зборовского. Поначалу Троцкий принял некоторые меры по проверке этой информации, но Лола Эстрин, прибывшая в Мексику летом 1939 года, сумела убедить его, что это письмо - дело рук НКВД, стремящегося оторвать от Троцкого одного из его верных помощников, находящихся во Франции. В этой связи она сослалась на другое анонимное письмо, недавно полученное Троцким, где утверждалось, что сама Эстрин прибудет в Койокан с тем, чтобы отравить его.
В 1938 году в Париже был зверски убит бывший секретарь Троцкого Рудольф Клемент, принимавший активное участие в подготовке Учредительного конгресса IV Интернационала. По словам Хансена, секретаря Троцкого в Мексике, Троцкий считал, что Клемент был убит потому, что он обладал важной информацией о деятельности троцкистов во многих странах и знал имя агента НКВД, действовавшего внутри троцкистского движения[7].
Убийство Клемента было сопряжено с провокацией - рассылкой Троцкому и его соратникам писем, якобы написанных Клементом, в которых говорилось, что он собирается совершить самоубийство в результате "разочарования" в Троцком из-за его сотрудничества с нацистами. Подобными аргументами, подсказанными агентами НКВД, впоследствии пользовался на суде Меркадер, объясняя мотивы, по которым он убил Троцкого.
Многие троцкисты считали, что смерть Седова, убийство Клемента и другие преступления сталинской агентуры за рубежом связаны с деятельностью Зборовского. Тем не менее он оставался неразоблачённым долгие годы. В 1941 году он прибыл из Франции в США, причём разрешение на его въезд в эту страну было получено благодаря усилиям супругов Даллиных (Лола Эстрин стала к тому времени женой эмигранта-меньшевика Давида Даллина, проживавшего в США).
Впоследствии Д. Даллин подробно описал агентурную деятельность Зборовского во Франции и в США[8]. Многие факты об этой деятельности он узнал от Орлова, который активно способствовал разоблачению Зборовского. В 1954 году Орлов впервые встретился с Даллиным для того, чтобы побеседовать на темы, связанные с книгой о советском шпионаже, над которой Даллин тогда работал. Во время этой встречи Орлов спросил Даллина, не знает ли он, где сейчас находится "Марк", с которым была дружна Лола, и сказал, что ему достоверно известно о шпионской и провокаторской деятельности "Марка" во Франции. Тогда Орлов впервые узнал фамилию Зборовского, до этого известного ему только по имени.
На следующую встречу Даллина с Орловым пришла Лола, которая сообщила, что Зборовский находится в Соединённых Штатах и в 1947 году получил американское гражданство. К тому времени, когда происходил этот разговор, судьба Зборовского складывалась самым благополучным образом. Используя свой диплом специалиста по этнологии, полученный в Сорбонне, Зборовский успешно занимался антропологией, получая гранты для ведения научной работы от Американского еврейского комитета, Министерства здравоохранения США и других государственных и общественных организаций[9].
Лола Даллин отказывалась верить тому, что Зборовский был агентом-провокатором. Тогда Орлов сказал, что во время работы в НКВД ему приходилось читать донесения Зборовского, и назвал некоторые упоминавшиеся в этих донесениях факты, которые могли быть известны только Зборовскому и Лоле. Особое впечатление на Лолу произвёл рассказ Орлова о хорошо известном ей случае: когда во время прогулки со Зборовским по Парижу Седов случайно увидел газету, из которой впервые узнал о первом московском процессе, он прямо на улице разразился отчаянными рыданиями.
Даллины познакомили Орлова с Порецкой, вдовой советского разведчика-невозвращенца Райсса, зверски убитого сталинской агентурой в Швейцарии. Порецкая рассказала, что при первой её встрече со Зборовским в США он спросил, не связана ли она с американскими троцкистами, и заявил, что хочет работать в американском троцкистском движении[10].
Узнав обо всём этом, Орлов направился к своему адвокату, который передал его сообщение о Зборовском Федеральному бюро расследований. ФБР вызвало Зборовского для допроса, на котором последний полностью отрицал обвинения в агентурной деятельности не только в США, но и во Франции.
Не доверяя сказанному Зборовским, сенатская подкомиссия по национальной безопасности провела в 1956 году слушания по его делу, на которые в качестве свидетелей были вызваны Орлов и супруги Даллины.
Припёртый к стене свидетельскими показаниями, Зборовский признался, что вёл агентурную деятельность во Франции, но заявил, что после смерти Седова встречался с советскими резидентами крайне редко, а в 1939 году окончательно порвал связи с НКВД. Что же касается этих связей в США, то Зборовский сообщил следующее: в 1943 году в Нью-Йорке к нему подошел неизвестный человек, сказавший: "Мы долго вас искали. Наконец-то мы нашли вас". В дальнейшем этот человек и другие агенты НКВД неоднократно звонили ему и вызывали его на свидания, где требовали от него продолжения шпионской работы в троцкистском движении, заявляя, что он "снова находится в их руках". По словам Зборовского, он решительно отказался шпионить за американскими троцкистами и русскими эмигрантами, заявив: "Я больше не буду иметь с вами дела"[11].
Эту версию Зборовский повторял и в личных беседах после своего разоблачения. Так, он сказал Порецкой: "День смерти Седова был самым счастливым в моей жизни, потому что я не должен был больше шпионить за ним. Я думал, что моя работа окончена"[12].
Выступивший на слушаниях Орлов заявил, что Зборовский работал на НКВД не из-за идейных соображений, а за деньги и что сталинская резидентура, имевшая в своём распоряжении собственноручные донесения Зборовского, никогда бы не выпустила его из своих рук и не позволила бы ему порвать с советской разведкой.
Как свидетельствуют рассекреченные ныне документы из архивов НКВД и ФБР, перед прибытием в США Зборовский получил из Москвы указание поддерживать связь с Центром через Соболевичусов[13]. Одно из первых заданий, полученных им в США, было связано со слежкой за новым советским невозвращенцем Кравченко, получившим в 1944 году политическое убежище в США. Как рассказывал Даллин, он попросил Зборовского о помощи в деле охраны Кравченко от возможных провокаций. Впоследствии обнаружилось, что Зборовский одновременно получил от советских резидентов задание постоянно наблюдать за Кравченко[14].
ФБР пристально следило за группой, возглавляемой Соболевичусами, деятельность которой оно контролировало с 1947 года через своего агента. В 1957 году все участники этой группы были арестованы. Роберт Соблен был приговорён к пожизненному тюремному заключению. Ему удалось добиться временного освобождения под крупный денежный залог, после чего он сбежал в Израиль. Будучи выданным израильскими властями американцам, он покончил жизнь самоубийством в сентябре 1962 года в Лондонском аэропорту - по пути в Нью-Йорк, куда его доставляли под стражей из Израиля[15].
Джек Собл, арестованный в январе 1957 года, сообщил на следствии, что перед приездом в США он побывал в Москве, где был принят Берией, который сказал ему: "Товарищ Сталин помнит ваше имя и ваши заслуги в борьбе против врага нашего государства Троцкого"[16]. Собл признался, что в конце 30-х годов он получал от секретаря Джеймса Кэннона Сильвии Франклин копии писем Троцкого и документы IV Интернационала, которые передавал советским секретным службам. Собл непосредственно контактировал с первым секретарем советского посольства Василием Зубилиным, который позднее был объявлен персоной нон грата и выдворен из США[17]. Под именем Зубилина действовал один из главных резидентов НКВД Зарубин.
Спустя месяц после ареста Собла Зборовский предстал перед Федеральным большим жюри - органом, принимавшим решения о предании суду. На этот раз он признал, что после прибытия в США передавал информацию советским резидентам, но решительно отрицал, что знал Собла и когда-либо встречался с ним. Между тем Собл сообщил, что с 1943 по 1945 год Зборовский неоднократно передавал ему информацию о деятельности троцкистов в США, за что получал 150 долларов в месяц[18].
Поскольку показания давались Зборовским под присягой, он был предан в 1958 году суду по обвинению в нарушении клятвы и получил максимальный срок, полагавшийся в США за это преступление, - 5 лет тюремного заключения. Апелляционный суд отменил этот приговор. Зборовский был повторно судим в 1962 году, после чего два года находился в тюрьме. Умер он в США в 1990 году.
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Writing of Leon Trotsky. 1931-1933. P. 94; Levin I. D. The Mind of an Assassin. 1959. P. 26.<<
[2] Архив Троцкого. № 5009.<<
[3] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. 1933-1941 годы. М., 1997. С. 80-82.<<
[4] Poretsky E. Our Own People. Ann Arbor, 1970. P. 254, 255, 262.<<
[5] Scope of Soviet Activity in the United States. Hearing before the Subcommittee to Investigate the Administration of the Internal Security Act. February 29. March 2. 1956. Washington. 1956. P. 89-90.<<
[6] Очерки истории российской внешней разведки. Т. 3. С. 83.<<
[7] Levin I. D. The Mind of an Assassin. P. 52.<<
[8] Dallin David J. Mark Zborowski, Soviet Agent. The New Leader, March 19. 1956. P. 8-10; March 26, 1956. P. 15-16.<<
[9] The New York Times. April 22. 1958.<<
[10] Poretsky E. Our Own People. P. 271.<<
[11] Scope of Soviet Activity in the United States. Hearing... February 29. March 2. 1956. P. 103-107; The New York Times. March 3. 1956:<<
[12] Poretsky E. Our Own People. P. 273.<<
[13] Царёв О., Костелло Д. Роковые иллюзии. Из архивов КГБ: дело Орлова, сталинского мастера шпионажа. М., 1995. С. 420.<<
[14] Новый журнал. Нью-Йорк. 1966. № 83. С. 243.<<
[15] Царёв О., Костелло Д. Роковые иллюзии. С. 422.<<
[16] Levin I. D. The Mind of an Assassin. P. 41.<<
[17] The New York Times. April 22. 1958.<<
[18] The New York Times. 1958. November 21; December 9; Царёв О., Костелло Д. Роковые иллюзии. С. 422.<<