ХХІ. [И те и другие одинаково ложны]
Перейдем теперь к мнимым видениям и божественным откровениям, на которых наши христопоклонники тоже пытаются основать и утвердить истинность и несомненность своей религии. Чтобы дать правильное и настоящее представление об этих видениях и божественных откровениях, и считаю самым целесообразным следующее общее утверждение: если бы кто-либо в наше время вздумал похвалиться, что ему были такие видения и божественные откровения, и захотел выехать на этом, то таких людей всех без исключения сочли бы за помешанных, за людей, подверженных галлюцинациям, за полоумных фанатиков. Посмотрим, в чем заключались эти мнимые видения и божественные откровения. Бог, говорится в так называемых священных книгах, о которых шла речь выше, явившись в первый раз Аврааму, сказал ему: Пойди из земли твоей (он находился тогда в Халдее), оставь дом отца твоего и иди в страну, которую я укажу тебе[1]. Когда Авраам отправился в путь, бог, говорится в [священной] истории, явился ему во второй раз и сказал ему: всю эту страну, где ты теперь находишься, я отдам твоему потомству; и в благодарность за это милостивое обещание Авраам воздвиг ему жертвенник[2]. Через некоторое время бог снова явился ему в видении ночью[3]; Аврааму казалось, что он видит печь, из которой выходит столб дыма[4]. Тогда бог, заключая союз с этим Авраамом, сказал ему: я дам всю эту страну от реки Египетской до большой реки Евфрата твоему потомству[5]. Когда Аврааму было 99 лет, бог снова явился ему и сказал ему[6]: я — бог всемогущий, ходи прямо передо мною и будь непорочен, ибо я поставлю завет мой между мною и тобою и весьма размножу твое семя[7], ты будешь отцом множества народов[8]. И не будешь ты больше называться Аврамом, как прежде, но будет твое имя: Авраам, ибо я сделал тебя отцом множества народов[9]. Я (оставлю вечный завет между мною и тобою и твоим потомством в том, что я буду богом твоим и твоего потомства после тебя[10]. Сей есть завет, который я поставлю между мною и тобою и твоим потомством: обрезывайте, — сказал ему бог, — крайнюю плоть всех ваших младенцев мужеского пола[11]. Сие будет, — сказал он ему, — знамением вечного завета между мною и вами[12]. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас всякий младенец мужеского пола[13], ибо я желаю, чтобы вы носили знак моего союза на вашем теле[14]. После этого сей Авраам начал обрезывать себя самого и всех мужчин в своем доме[15]. После этого, — говорится в священной истории, — бог пожелал подвергнуть искушению сего Авраама, испытать его, будет ли он повиноваться его приказу. Он явился Аврааму и сказал ему[16]: возьми сына твоего единственного, Исаака, которого ты любишь, и принеси его сам в жертву на том месте, которое я тебе укажу[17]. Немедленно в ту же ночь Авраам отправился с сыном своим Исааком, чтобы принести его в жертву[18]. На третий день Авраам достиг того места, где должен был принести сына в жертву; приготовив все для всесожжения, взял свой меч, но в тот момент, когда он занес руку, чтобы нанести сыну смертельный удар, он услышал голос с неба, говоривший ему: Авраам, Авраам, не рази своего сына и не делай ему никакого зла, я знаю теперь, что ты не пощадил бы своего сына из любви ко мне, и вот, раз ты так поступил и, чтобы повиноваться моему слову, не пощадил бы сына, я клянусь тебе собою, что благословлю тебя и умножу твое потомство, как звезды на небе и песчинки в море, что потомки твои будут побеждать всех своих врагов и все народы на земле будут благословенны в твоем семени, потому что ты повиновался моему голосу[19].
По смерти этого Авраама бог явился ночью сыну его Исааку и сказал ему: я — бог Авраама, отца твоего, не бойся ничего, ибо я с тобою, чтобы благословить тебя, я умножу потомство твое из любви к слуге моему Аврааму[20]. В благодарность за это Исаак воздвиг здесь жертвенник явившемуся ему богу. После смерти этого Исаака сын его Иаков отправился однажды в Месопотамию искать себе подходящую жену; пройдя целый день и чувствуя усталость с дороги, он собрался вечером отдохнуть, прилег на земле, положил себе в качестве изголовья несколько камней, чтобы опочить, и заснул; во сне он увидел лестницу, которая поднималась над его головой и своим концом касалась неба; ему казалось, что он видит, как ангелы божьи восходят и нисходят по этой лестнице, и как на верхушке ее склонился сам бог, который говорит ему: я господь, бог Авраама, бог Исаака, отца твоего, я отдам тебе и твоему потомству всю страну, в которой ты находишься, твое потомство будет столь же многочисленно, как пыль над землей, оно распространится от востока до запада, от юга до севера, и все народы земли благословятся через тебя и твое потомство. Я буду твоим покровителем всюду, куда ты ни пойдешь, я выведу тебя целым и невредимым назад из этой земли, я не оставлю тебя, не исполнив всего того, что я тебе обещал. Пробудившись от этого сна, Иаков был охвачен страхом и воскликнул: как! истинно бог присутствует здесь, а я ничего не знал об этом, ах, как страшно это место! ведь это не что иное, как длань божья и врата небесные[21]. Потом, поднявшись, он водрузил камень и возлил на него елей в память того, что с ним здесь приключилось; вместе с тем он дал обет богу, что если он вернется цел и невредим, то принесет ему в жертву десятину всего того, что у него будет. А вот еще одно прелестное видение, которое было ему несколько лет спустя, когда он взялся стеречь стада своего тестя Лавана, с которым он договорился, что в награду за свою службу получит весь пестрый приплод от овец. Обуреваемый стремлением к своей выгоде, как это вполне естественно, он страстно желал, чтобы его овцы дали большой приплод из пестрых ягнят, и вот с таким страстным желанием на сердце он видит раз ночью приятный сон[22]: ему снится, что самцы покрывают самок и что все самки дают пестрый приплод. Восхищенному таким хорошим сном Иакову явился бог и сказал: взгляни, как самцы покрывают самок, посмотри — они пестрой масти, ибо я видел, — сказал ему бог, — кривду и обман, учиняемый тебе твоим тестем Лаваном; а теперь встань, — говорит ему бог, — уходи из этой страны и вернись в свою страну. Когда он со всей своей семьей и всем нажитым у тестя возвращался в свою страну, говорит священная история (или легенда), он имел ночью встречу с одним незнакомцем, и ему пришлось бороться с ним всю ночь до рассвета; незнакомец, не будучи в состоянии одолеть его, спросил его, кто он, и Иаков назвал свое имя. Тогда незнакомец сказал ему: отныне имя твое будет не Иаков, а Израиль, ибо ты оказался сильным в борьбе с богом и, стало быть, тем паче будешь силен в борьбе с людьми[23].
Такой характер носили первые из этих воображаемых видений и божественных откровений; не следует судить иначе и о последующих. Спрашивается: где видимость божества в этих аляповатых сновидениях и пустых обманах воображения? Представьте себе, что к вам явится грубый, неотесанный деревенский парень или пастух вроде вышеупомянутого Иакова и станет вам рассказывать: я условился со своим тестем (или кем другим), что буду один стеречь его стада и моим вознаграждением будет весь пестрый приплод; в знак того, что бог благоволит мне и щедро вознаградит мою службу, бог явился мне во сне и сказал мне: я бог, уже явившийся тебе в таком-то месте, я видел учиненную над тобой кривду и неправду, ты не будешь лишен своего вознаграждения, я исполню твои желания; следи и смотри, как самцы будут всходить на самок в твоих стадах, весь их приплод будет пестрой масти, и плата твоя велика будет. Представьте себе, повторяю, что кто-нибудь придет к вам в наше время и станет городить такую ерунду, причем будет действительно считать ее плодом божественного откровения и верить в явившееся ему видение. Не будете ли вы считать таких людей помешанными людьми, страдающими галлюцинациями, простофилями? Разумеется, мы будем считать их таковыми. Представьте себе, что эти люди будут продолжать в том же духе: ночью нам встретились какие-то незнакомцы, мы вынуждены были вступить с ними в поединок и всю ночь бороться с ними, и незнакомцы, не будучи в состоянии побороть нас, открылись нам, что мы боролись с богом (или богами). Представьте себе, что эти люди будут видеть в своей воображаемой победе (над богом) божественное предсказание или заверение от бога, что столь же победоносны они всегда будут в борьбе со своими врагами, — не будете ли вы смеяться над глупыми фантазиями этих жалких людей? Несомненно, мы только посмеемся над ними. Или представьте себе другой пример: несколько иностранцев, например, немцев или швейцарцев, придут в нашу Францию и, повидав самые прекрасные провинции королевства, объявят, что бог явился им в их стране, велел им отправиться во Францию и обещал отдать им и их потомкам все прекрасные земли, вотчины и провинции королевства от больших рек Рейна и Роны до океана, обещал им заключить вечный союз с ними и их потомками, умножить их потомство, сделать его таким же многочисленным, как звезды на небе и песчинки в море, и наконец благословить в них все народы земли, а в знак своего союза с ними велел им обрезать себя и всех младенцев мужеского пола, рождающихся у них и их потомства, и т. д. Найдется ли человек, который не станет смеяться над этим вздором и не сочтет этих иностранцев помешанными, людьми, страдающими галлюцинациями, безумными фанатиками? Разумеется, не найдется. Каждый лишь посмеется над всеми этими великолепными видениями и божественными откровениями, проведет несколько веселых минут.
Нет никакого основания отнестись иначе, благоприятнее к рассказам якобы святых и великих патриархов Авраама, Исаака и Иакова о бывших им видениях и божественных откровениях — безразлично, верят ли они в них; так или иначе они заявляют о них. Эти рассказы их не заслуживают более серьезного отношения, чем бредни иностранцев, которые я привел вам в пример, и тоже были в действительности лишь заблуждением, самообманом, ложью и обманом. И не подлежит никакому сомнению, что, если бы эти три почтенных патриарха явились теперь к нам и снова поведали об этих своих видениях и божественных откровениях, мы не преминули бы высмеять их и считали бы все их воображаемые видения и божественные откровения не чем иным, как заблуждением, самообманом, ложью и обманом.
Я говорю о заблуждении и самообмане на тот случай, если бы эти люди произвели впечатление, что действительно верят в свои видения и откровения; в таком случае мы считали бы рассказчиков людьми, страдающими галлюцинациями, и простаками. Но мы увидели бы в них лжецов, плутов и шарлатанов, если бы получили другое впечатление об их личности и намерениях. Впрочем безразлично, намеревались ли патриархи обманывать других или же в первую очередь обманывали самих себя. Легко убедиться во вздорности и ложности всех этих мнимых видений и божественных откровений. Они сами достаточно изобличают себя тем, что даны только в пользу отдельных лиц и одного народа, построены на несправедливом и возмутительном пристрастии к отдельным народам и лицам, о котором я уже говорил выше. Нельзя поверить, что бог, предполагаемый бесконечно благим, совершенным и справедливым, мог когда-либо совершить и совершил или допустил такую возмутительную несправедливость, как столь пристрастное отношение к отдельному народу или к отдельным лицам. Мало того, эти видения и откровения сами себя изобличают также своим пустячным и ложным характером. Они достаточно изобличают себя также в трех других отношениях: 1) пошлым, позорным и смешным знаком мнимого союза бога с людьми; 2) жестоким и варварским обычаем кровавых закланий в жертву невинных животных, обычаем, учреждение которого Моисей приписывает самому богу, и жестоким и варварским повелением бога Аврааму заклать ему в жертву своего собственного сына; 3) явным неисполнением прекрасных и щедрых обещаний, которые бог, по словам Моисея, надавал трем названным патриархам. В самом деле: знак мнимого союза, или завета, носил совершенно пошлый и смешной характер, кровавые приношения в жертву невинных животных были варварской жестокостью, точно так же, как приказание отцу заклать в жертву своего собственного сына; и наконец грандиозные и заманчивые обещания бога патриархам остались безрезультатными и невыполненными. Все это является несомненными и очевидными доказательствами пустоты и ложности этих мнимых видений и божественных откровений.
Что касается знака мнимого союза между богом и упомянутыми тремя патриархами со всем их потомством, то он явно смешон, так как заключается в пустячном и смешном обрезании кусочка плоти или кожи с самой непотребной части человеческого тела. Как! всемогущий и премудрый бог забавлялся и забавляется тем, что заставил целый народ носить знак союза с ним на самой непотребной части человеческого тела! Бог установил этот знак в виде столь пустячного и смешного обрезания кусочка плоти, или кожи! Этому никак нельзя поверить. Если б всемогущий бог действительно остановил свой выбор на одном народе и захотел запечатлеть знак своего союза на теле людей, он несомненно выбрал бы более пристойный знак, более достойный и почетный, и несомненно также поместил бы его на самой благородной, значительной и видной части тела, чтобы этим особым проявлением своей благости сделать свой народ более прекрасным, совершенным, почтенным и значительным, чем все другие народы. Но выбрать вместо этого столь презренный и пошлый знак своего союза, как нас хотят уверить, и поместить его на самой непотребной части нашего тела! Нет, это не достойно величия и державного величества бога, и возмутительна даже самая мысль, что он мог когда-либо пожелать подобное.
[1] Быт, 12:1.
[2] Там же. 12:7.
[3] Там же, 15:1.
[4] Там же, 15:17.
[5] Там же, 15:18.
[6] Там же. 17:1.
[7] Там же, 17:2.
[8] Там же, 17:4.
[9] Там же, 17:5.
[10] Быт., 17:7.
[11] Там же, 17:10.
[12] Там же, 17:11.
[13] Там же, 17:12.
[14] Там же, 17:13.
[15] Там же, 17:22, 27.
[16] Там же, 22:1.
[17] Там же, 22:2.
[18] Там же, 22:3.
[19] Там же, 27:1.
[20] Быт., 26:4, 24.
[21] Там же, 28:11, 18 (В синодском переводе библии: «это не иное что, как дом божий, это врата небесные». - Прим. пер.).
[22] Там же, 31 :12.
[23] Быт., 32:25, 28.