ОГЛАВЛЕНИЕ


ХСIII. [Душевные явления - лишь модификация материи; но это не значит, что душевные явления сами-по-себе обладают объемом, геометрической формой или другими материальными признаками. Нелепость утверждения картезианцев, что животные лишены сознания и чувств]


XCIV

Итак, если душа человека точно так же, как душа животных, заключается лишь в крови и в тех жизненных и животных духах, которые находятся в крови, если дух человека есть лишь земля и прах и необходимо должен вновь обратиться в землю и прах, как сказано в только-что приведенном мною тексте, то это еще одно ясное и очевидное доказательство, что наша душа не духовна и не бессмертна, как это утверждают наши картезианцы. Это подтверждается также тем, что во всех мнимо священных книгах, которые они называют ветхим заветом и которые наши христопоклонники считают подлинно божественным законом, нет и намека на эту мнимую духовность и бессмертие души, ни намека на мнимые великие и чудесные вечные награды на небе, равно как на мнимые великие, ужасные и вечные муки в загробной жизни. Целый ряд мнимых великих и святых пророков, появляющихся, как нам говорят, на протяжении всего существования древнего, якобы божественного, закона, ничего об этом не знает. Сам Моисей, этот великий Моисей, этот великий законодатель евреев, который, если верить этому, так часто и запросто беседовал с богом, ничего об этом не знал и ничего, об этом не поведал в своем законе. Он говорит в последнем только о земной жизни, массам своего народа он сулил лишь преходящие награды в этой жизни и грозил им тоже лишь преходящими наказаниями в этой жизни[1]. Потому-то эти народные массы и даже самые развитые и одаренные личности среди них помышляли лишь о земной жизни и не думали, что надо чаять каких-то иных благ или бояться каких-то зол кроме возможных в этом мире; они далеки были от того, чтобы воображать, что душа их бессмертна; напротив, они были глубоко убеждены, что она смертна и что ей наступает конец вместе с жизнью ее тела. Вот достаточно убедительные доказательства и свидетельства этого.

Ветка дерева, — говорит Иов, — хотя бы и обрезанная и начинающая уже увядать, тем не менее не исключает еще надежды на то, что она сможет вновь зазеленеть, и действительно, если посадить ее на берегу вод, она зазеленеет вновь и будет растить новые ветки, как вновь посаженное дерево; но человек, — говорит Иов, — по смертном своем успении не восстанет; скорее небо обрушится, чем он пробудится, и никогда он не освободится от своего сна. Думаете ли вы, — говорил он также — что мертвый человек может еще ожить?[2]

Этот же Иов говорил также, что жизнь его есть всего лишь ветер и как бы облако, которое рассеивается в воздухе[3]. Среди благ, которые Иов называет уделом злодеев и нечестивцев и из-за которых повидимому в нем возникло чувство зависти к ним, он называет следующие: они проводят свою жизнь в удовольствиях, радости и в изобилии всяких благ, а потом в один миг сходят в преисподнюю, т. е. умирают мгновенно, не томясь в болезнях, не отведав огорчения жизни и даже как бы не имея времени ощутить какое-нибудь зло[4]. «Проводят дни свои в счастьи и мгновенно нисходят в преисподнюю».

Но ведь бесспорно, что если бы душа была бессмертна и если бы существовали, как утверждают наши христопоклонники, вечные мучения в аду на страх злодеям после их смерти, то для них вовсе не было бы благом, как говорит Иов, сойти мгновенно в преисподнюю; напротив, это было бы величайшим несчастием, какое только могло с ними случиться. Итак раз этот Иов считает одним из их благ, что они мгновенно нисходят в преисподнюю, т. е. мгновенно сходят в могилу и умирают, не имея времени испытать томления и острых болей, то очевидно это доказывает, что он вовсе не считал их душу бессмертной и не думал, что ей предстоят муки после их смерти.

Царь пророк Давид вполне разделял этот взгляд; это с очевидностью явствует из многих мест в его псалмах. Господи, — говорит он, как бы беседуя со своим богом, — прийди на помощь мне, помоги мне и спаси меня своим милосердием. Ибо нет никого, кто[5] бы памятовал о тебе по смерти или мог бы славить тебя в могиле. Господи, — говорит он, — я призываю тебя весь день... Не мертвецам ли явишь ты чудеса своего могущества? Разве врачи возвратят когда-либо к жизни, чтобы славить тебя? Поведает ли кто-нибудь в могиле о твоем милосердии? И познаются ли чудеса твои во мраке и правда судов твоих в земле забвения? Этим он хочет сказать, что после смерти нет сознания и нет никакой возможности познавать чудеса и величие бога[6].

В другом месте он говорит, что небо — для господа бога, а земля — для сынов человеческих. Мертвые, — говорит он, — не будут славить тебя, господи, и никто из тех, кто сходит в могилу; а мы, живые, благословим господа ныне и до конца дней наших. Это распевают наши римские христопоклонники каждое воскресенье за своей вечерней[7].

Царь Иезекия, как рассказывает пророк Исайя, говорил приблизительно то же самое. Господи, — говорил он, — ты спас мне жизнь, дабы не погиб я, ибо ад не знает тебя и смерть не прославит тебя; никто из тех, кто сходит в могилу, не познает истины твоей, но живой, только живой поведает хвалу твою, как это я делаю сегодня, и отец поведает своим детям правду и истину судов твоих[8].

Мудрый и безумный, — говорил Екклезиаст, — имеют один конец. Поэтому он полагает, что мало толку в том, чтобы особенно отдаваться мудрости, потому что мудрец и безумец все-равно имеют один конец[9]. «У мудрого глаза его в голове его, а глупый ходит во тьме. Но узнал я, что одна участь постигает их всех, и сказал я в сердце своем: если меня постигает та же участь, как и глупого, к чему же я старался сделаться очень мудрым?.. В грядущие дни все будет одинаково забыто». Бог, — говорит тот же Екклезиаст, — сотворил людей подобными животным; поэтому участь тех и других одинакова: тех и других постигает один конец; одни умирают, как другие, и одно дыхание у всех. У человека нет никакого преимущества пред животными, и все есть только суета. Кто знает, — продолжает он, — всходит ли дух человека вверх и дух животных сходит ли вниз? Итак, — говорит он, — я увидел, что самое лучшее для человека мирно наслаждаться плодами своих трудов, ибо таков его удел, и это все, что он может получить от жизни хорошего[10]. Какое преимущество имеет мудрый перед глупым? Не в том ли, что находит лучшую жизнь, но лучше, — говорит он, — видеть и держать в руках то, чего желаешь, чем желать, чего не ведаешь. Живые — говорит он еще, — знают по крайней мере, что они должны умереть; но мертвые ничего более не сознают и не могут уже рассчитывать на награду, потому что они попадают в забвение. Не бойтесь смерти, — говорит Екклезиаст, — потому что нет обвинений и упреков после смерти[11]. «Любовь, — говорит Екклезиаст, — ненависть и зависть тоже кончаются вместе с жизнью тех, кто умирает, умершие не принимают уже никакого участия в том, что делается под небом. Итак, — говорит он, — пейте и ешьте с веселием хлеб и вино, наслаждайтесь удовольствием жизни с женщиной, которую вы любите: ибо это все самое лучшее, на что вы можете рассчитывать в жизни»[12]. А между тем, если бы душа была бессмертной, как это утверждают наши христопоклонники, то после смерти тела и по освобождении ее от материи она могла бы лучше познать величие и чудеса бога, она лучше могла бы петь ему хвалы свои и наслаждаться вечными наградами.

Таким образом, согласно свидетельствам всех этих великих и якобы святых мужей ветхого завета, после смерти нет сознания, после смерти нет возможности познавать и славить бога, ибо люди подобны животным, и у всех, у тех и у других, один и тот же конец, небо предназначено только для господа бога, а земля для людей; мертвецы неспособны уже славить бога, только живые могут его познавать и славить, пока живы; мало толку от тщательных поисков мудрости, ибо у мудреца и у безумца одна и та же участь; гораздо лучше видеть перед глазами и держать в руках то, что любишь, чем ждать того, чего нет и что неведомо; не приходится ожидать наград после смерти, и наконец наилучший удел, который можно избрать в жизни, это радостно и мирно наслаждаться в этом мире удовольствиями и приятностями жизни. Все это является очевидным и верным признаком, что эти люди вовсе не считают душу бессмертной, наоборот, они считали ее смертной.

Они считали ее действительно смертной. Это было общее верование всего еврейского народа, который был якобы избранным народом божиим, они не знали другой жизни кроме этой, не воображали, что существуют награды и наказания после смерти. И каким образом могли бы они чаять наград или опасаться наказаний после смерти, раз их закон, почитаемый ими за божественный, ничего не говорил им об этом? Невероятно, чтобы бог преблагой и премудрый пожелал утаить такие великие вещи и такие важные и великие истины, как эти, от народа, для которого он желал быть предметом любви и поклонения и которому он заповедал верно служить ему, оказывал особое покровительство, дарил свои милости и благодеяния. Если бы бог дал этому народу ясное познание бессмертия их душ и полную уверенность в вечной блаженной жизни для добрых и в вечной несчастной жизни для злых, эта уверенность была бы гораздо более могущественным стимулом бояться бога и верно служить ему, чем обещания лишь временных наград и временных наказаний. Об одном древнем ораторе рассказывают, что он так живо описывал бессмертие души, что пришлось запретить ему продолжать говорить на эту тему, так как некоторые его слушатели, плененные его речами, кончали жизнь самоубийством, чтобы скорее насладиться этим мнимым бессмертием, которым он морочил их[13]. Итак если бы бог дал своему народу ясное сознание бессмертия души и крепкую уверенность в том, что люди получат в другой жизни вечные награды или вечные мучения, смотря по тому, чего они заслужили, это было бы для них гораздо более могучим побуждением, способным подвигнуть их любить его от всего сердца и верно соблюдать его заповеди и законы. Но так как он не дал им никакого познания и никакой надежды и боязни другой жизни, то это есть верное и несомненное доказательство, что не существует ни бессмертия души, ни воображаемых наград или вечных наказаний в другой жизни; следовательно все утверждения наших христопоклонников лишь суета, ложь, заблуждение, самообман, шарлатанство и измышления ума человеческого, основанные лишь на правиле некоторых политиков, гласящем: необходимо, чтобы народные массы не знали многого, действительно существующего, и, напротив, верили во многое, что не существует.


[1] Второз, 28.

[2] Иов., 14:14.

[3] Там же, 7:7, 9.

[4] Там же, 21:13.

[5] Пс, 6:5.

[6] Там же, 87:11, 12, 13, (88:10, 11, 12).

[7] Там же, 113:25, 26, 27 (правильнее: 115:16 — 18 — Прим.пер.).

[8] Исайя, 38:18, 19.

[9] Екклез., 3:19, 21, 22.

[10] Екклез., 3 :19, 21, 22.

[11] Там же.

[12] Там же, 9:5, 9.

[13] В настоящее время не замечается такого рода неприятностей среди наших христопоклонников; по всем видимостям они не особенно жаждут этого воображаемого бессмертия и сами не уверены в том, что рассказывают другим.


XCV. [Плиний не признавал бессмертия души]


Используются технологии uCoz