Оглавление


Глава тринадцатая


Глава четырнадцатая
 
МАЛЬТУС

Одновременно с Сисмонди частичную войну против школы Рикардо вел Мальтус. Во втором издании своего труда и в своих полемических статьях Сисмонди многократно ссылается на Мальтуса как на лучшего свидетеля. Общность взглядов, высказанных им в его выступлениях, со взглядами Мальтуса он формулирует в «Revue Encyclopedique» в следующих словах:

«С другой стороны, Мальтус утверждал в Англии (против Рикардо и Сэя), подобно тому как и я пытался делать на континенте, что

148


потребление не является неизбежным следствием производства, что потребности и желания людей, правда, не ограничены, но эти потребности и желания могут быть удовлетворены лишь постольку, поскольку они соединены со средствами обмена. Мы утверждали, что недостаточно создать эти средства обмена, чтобы они попадали в руки тех, которые имеют эти потребности и желания. Часто, наоборот, случается, что в то время, когда в обществе увеличиваются средства обмена, спрос на труд или заработная плата уменьшается; желания и потребности одной части населения не могут тогда быть удовлетворены, и потребление также уменьшается. Наконец мы утверждали, что действительным признаком благоденствия общества является не увеличение производства богатств, а увеличение спроса на труд или заработной платы, вознаграждающей этот труд. Рикардо и Сэй не отрицали, что увеличение спроса на труд оставляет признак благоденствия, но они утверждали, что это является неизбежным результатом увеличения производства.

Мальтус и я отрицали это. Мы утверждали, что увеличение спроса на труд и увеличение производства происходят вследствие совершенно независимых, а иногда даже противоположных причин. По нашему мнению рынок переполняется, если спрос на труд не предшествует производству: новое производство в этом случае является причиной разорения, а не благоденствия»[1].

Эти слова создают впечатление, что между Сисмонди и Мальтусом – по крайней мере в их оппозиции против Рикардо и его школы – существует полное согласие и что они являются собратьями по оружию. Маркс считает книгу Мальтуса «Principles of Political Economy», появившуюся в 1820 г., попросту плагиатом «Nouveaux Principes», которые вышли годом раньше. Однако в интересующем нас вопросе между обоими авторами встречается часто прямое противоречие.

Сисмонди критикует капиталистическое производство, он энергично нападает на него и является его обличителем. Мальтус – апологет капиталистического производства, правда, не в том смысле, чтобы подобно Мак Куллоху и Сэю отрицать его противоречия, а наоборот: он самым жестоким образом возводит эти противоречия в степень закона природы и признает их абсолютно священными. Руководящей точкой зрения Сисмонди являются интересы рабочих; цель, к которой он стремится – хотя и в общей и неопределенной форме, – заключается в решительной форме распределения в инте-


[1] Ср. Ж. Симонд де-Сисмонди, Новые начала политической экономии. Перевод Эфруси. Москва, 1897 г., стр. 246-247. – Прим. пер.

149


ресах пролетариев. Мальтус – идеолог интересов тех паразитических слоев капиталистической эксплоатации, которые кормятся за счет земельной ренты и казенного пирога; цель, которую он защищает, заключается в передаче возможно большей части прибавочной стоимости этим «непроизводительным потребителям». Общая точка зрения Сисмонди по преимуществу этическая и социально-реформистская: он исправляет классиков, подчеркивая в противовес им, что единственной целью накопления является потребление; он выступает защитником сокращения накопления. Мальтус, наоборот, резко заявляет, что накопление служит единственной целью производства; он защищает безграничное накопление, производимое капиталистами, – накопление, которое он хочет дополнить и обеспечить безграничным потреблением паразитов. Наконец исходной точкой критики Сисмонди был анализ процесса воспроизводства, отношение между капиталом и доходом в общественном масштабе. Мальтус в своей оппозиции против Рикардо исходит из абсурдной теории стоимости и выведенной из нее вульгарной теории прибавочной стоимости, теории, которая хочет объяснить капиталистическую прибыль надбавкой на стоимость товаров[1].

Мальтус выступает в шестой главе своей книги «Definitions in Politikal Economy», появившейся в 1827 г. и посвященной Джемсу Миллю, с подробной критикой положения об идентичности предложения и спроса. В своих «Elements of Politikal Economy» (стр. 233) Милль пишет: «Что необходимо понимать под нашими словами, когда мы говорим, что предложение и спрос приспособляются друг к другу (accomodated to one another)? Под этим мы понимаем, что блага, произведенные большим количеством труда, обмениваются на блага, произведенные таким же количеством труда. Если согласиться с этим допущением, тогда все остальное ясно. Так, если пара башмаков производится таким же количеством труда, как шляпа, то спрос будет совпадать с предложением до тех пор, пока шляпа обменивается на башмаки. Если случится, что башмаки упадут в стоимости по сравнению со шляпой, то это покажет, что на рынок доставлено больше башмаков, чем шляп. Башмаков в этом случае было бы больше, чем нужно. Почему? Потому что продукт определенного количества труда в башмаках уже не может быть обменен на другой продукт такого же количества труда. Но по той же причине количество шляп было бы недостаточно, потому что известная сумма труда, представленная в шляпах, была бы теперь обменена на большую сумму труда в башмаках».

Против этой нелепой тавтологии Мальтус выдвигает два соображения. Прежде всего он обращает внимание Милля на то, что его построения висят в воздухе. На самом деле пропорции, в которых обмениваются шляпы и башмаки, могут остаться совершенно неизменными, и тем не менее и башмаков и шляп может быть в количестве больше, чем спрос. И это проявится в том, что и башмаки и шляпы будут продаваться по ценам, которые стоят ниже издержек производства (плюс соответствующая прибыль). «Но мож-


[1] Ср. Магх, Theorien uber den Mehrwert, В. III, S. 1-29, где дан обстоятельный анализ мальтусовской теории стоимости и прибыли.

150


но ли, – спрашивает Мальтус, – сказать в этом случае, что предложение шляп соответствует спросу на шляпы, или что предложение башмаков соответствует спросу на башмаки, раз те и другие имеются в таком избытке, что они не могут быть обменены при тех условиях, которые обеспечивают их непрерывное предложение?»[1]

Итак, Мальтус выдвигает против Милля возможность всеобщего перепроизводства: «По сравнению с издержками производства все товары могут подыматься или падать (в предложении) одновременно»[2].

Во-вторых, он протестует против излюбленной манеры Милля, Рикардо и их эпигонов приспособлять свои тезисы к непосредственному обмену продуктами. «Плантатор хмеля, – говорит Мальтус, – доставляя на рынок, скажем, сто мешков хмеля, думает о предложении шляп и башмаков так же мало, как о солнечных пятнах. О чем же он в таком случае думает? И что он хочет получить в обмен за свой хмель? Господин Милль, кажется, того мнения, что сказать, что продавец хмеля хочет получить деньги, значило бы проявить величайшее невежество в политической экономии. И тем не менее я отнюдь не боюсь быть обличенным в величайшем невежестве и заявляю, что ему (плантатору) нужны именно деньги».

Ибо рента, которую он должен платить землевладельцу, заработная плата, которую он должен платить рабочим, и наконец покупка сырых материалов и орудий, которые нужны ему для продолжения посевов, могут быть покрыты только деньгами. На этом пункте Мальтус особенно настаивает: он считает прямо-таки «поразительным», что экономисты по призванию прибегают к самым рискованным и невероятным примерам охотнее, чем к допущению наличности денежного обмена[3].

Впрочем Мальтус удовлетворяется тем, что описывает как понижение цен ниже уровня издержек производства, вызванное слишком большим предложением, автоматически вызывает сокращение производства, и наоборот. «Но эта тенденция лечить перепроизводство и недопроизводство естественным ходом вещей не является доказательством того, что эти болезненные явления не существуют».

Итак, Мальтус, несмотря на свою особую точку зрения в вопросе о кризисах, идет по тому же самому пути, что и Рикардо, Милль, Сэй и Мак Куллох: для него также существует только товарообмен. Общественный процесс воспроизводства с его важными категориями, и связями, – процесс, захвативший целиком Сисмонди, здесь совершенно не рассматривается.


[1] Мальтус, Definitions in Political Economy. 1827, p. 51.

[2] L. c., p. 64.

[3] I suppose they are affraid of the imputation of thinking that wealth consists in money. But though it is certainly true that wealth does not consist in money, it is equally true that money is a most powerful agent in the distribution of wealth, and those who, in a country where all exchanges are practically effected by money, continue the attempt to explain the principles of demand and supply, and the variations of wages and profits, by refferring chiefly to hats, shoes, corn, suits of clothing, &, must of necessity fail (1. c., p. 60, примечание).

151


При таких значительных разногласиях в понимании основных положений общее между критикой Сисмонди и критикой Мальтуса заключается единственно в следующем:

1. Оба они, в противовес рикардианцам и Сэю, отвергают закон о предустановленном равновесии между потреблением и производством.

2. Оба они настаивают на возможности не только частичных, но и общих кризисов.

Но этим общее между ними ограничивается. Если Сисмонди ищет причину кризисов в низком уровне заработной платы и в ограниченной потребительной способности капиталистов, то Мальтус, напротив того, превращает низкие заработные платы в естественный закон народонаселения, а для ограниченного потребления капиталистов он находит компенсацию в виде потребления паразитов прибавочной стоимости, каковы земельная аристократия и духовенство, которые отличаются безграничной способностью к потреблению богатства и роскоши, ибо церковь обладает хорошим желудком.

И если оба, Мальтус и Сисмонди, для блага капиталистического накопления и для спасения его из затруднительного положения ищут категорию потребителей, которые покупают, не продавая, то Сисмонди ищет ее для того, чтобы сбыть избыток общественного продукта над потреблением рабочих и капиталистов, т. е. капитализированную часть прибавочной стоимости, а Мальтус – для того, чтобы вообще создавать прибыль. Но как лица, получающие ренту и живущие за счет государства, т. е. слои, которые сами должны получать покупательные средства главным образом из рук капиталистов, могут покупкой товаров с надбавкой на их цену способствовать присвоению капиталистами прибыли – это остается конечно тайною Мальтуса. При столь значительных разногласиях общее между Мальтусом и Сисмонди могло иметь лишь весьма поверхностный характер. И если Мальтус, по выражению Маркса, превращает «Nouveaux Principes» Сисмонди в мальтузианскую карикатуру, то Сисмонди, выдвигая лишь то, что у него есть общего с Мальтусом, и цитируя его как неоспоримого свидетеля, делает мальтусовскую критику против Рикардо слишком сисмондистской. С другой стороны, Сисмонди при случае поддается влиянию Мальтуса: это проявляется например тогда, когда он перенимает отчасти его теорию расточительности государства как необходимого содействия накоплению – теорию, которая находится в прямом противоречии с его собственным исходным положением.

В общем Мальтус не внес ничего своего в проблему воспроизводства и даже не понял ее: в спорее рикардианцами он, подобно последним в их споре с Сисмонди, вращается главным образом в понятиях простого товарного обращения. В споре между ним и школой Рикардо речь шла о непроизводительном потреблении паразитов прибавочной стоимости; это был спор о распределении прибавочной стоимости, а не об общественных основах капиталистического производства. Построения Мальтуса рушатся, коль скоро установлены его абсурдные ошибки в теории прибыли. Критика Сисмонди удерживает свои позиции, а его проблема остается нерешенной, хотя он и принимает теорию стоимости Рикардо со всеми выводами из нее.

152



Глава пятнадцатая


Используются технологии uCoz